Седьмого сентября, в воскресенье, у Анны начались схватки. Она лежала на широкой кровати, приготовленной специально для родов, а вокруг суетились повитухи и врачи. Рядом сидела Элизабет, держа ее за руку. Крики роженицы доносились до ушей придворных, ожидавших в королевской приемной. Среди них сидела семнадцатилетняя Мария Тюдор, которую должен был сместить еще не родившийся брат. Может быть, потом, когда он родится, ей позволят увидеть мать. Позволят выйти замуж за кузена Филиппа, как хотела матушка. Филипп просто неотразим!

Ближе к вечеру раздался крик младенца, громкий и настойчивый. Многие из присутствовавших заулыбались. Все к лучшему. Возможно, ребенок, рожденный под знаком Девы, будет великим королем.

Но когда королеве показали дитя, та заплакала. Только те, кто стоял совсем близко, расслышали тихие слова:

— Я погибла!

— Нет, — прошептала в ответ Элизабет. — Это — крепкое дитя и первое из многих, которых ты подаришь королю!

Во дворце объявили, что королева разрешилась красавицей девочкой, принцессой, которую назовут Элизабет, в честь покойной матери короля.

Сам он соизволил посетить жену.

— Ребенок здоров, — добродушно заявил он, — и красивее девицы еще не видывал свет.

К тому же волосики у нее были золотисто-рыжие, как у отца. У них наверняка будут и другие дети…

Но все видели, что он разочарован. Звезда Анны Болейн меркла, а глаза короля уже сверкали похотью при виде одной из фрейлин, покорной и мягкой мистрис Джейн Сеймур.

— Мы назовем ребенка Мэри, — сказал он жене.

— Но у тебя уже есть дочь Мэри, — возразила Анна с тенью былого задора. — Я назвала её Элизабет в честь твоей святой матери, упокой Господь ее добрую душу. Вы даете имена мальчикам, господин мой муж, а я — девочкам.

Король хмыкнул, на миг обретя хорошее настроение, и кивнул:

— Согласен. Ты всегда умела торговаться, Анни, — заметил он, прежде чем уйти.

Элизабет вернулась к подруге. Анна была бледнее обычного, а под глазами, в которых стыло выражение загнанности, темнели круги.

— Он был добр к тебе, — заверила Элизабет.

— Я разочаровала его. И к тому же сказала, что дочь назовут в честь его матери. И в честь тебя тоже. Пусть она будет такой же сильной, как ты, Бесс, — прошептала Анна.

Через три дня новую принцессу крестил архиепископ Кранмер, после чего она отправилась к собственному двору, пока мать лежала в кровати, принимая многочисленных посетителей. Но все это было лишь внешним соблюдением приличий. Все знали, что король недоволен, а королеве предстояло пробыть в заточений еще сорок дней, пока в церкви не будет произнесена очистительная молитва.

Как-то в начале октября выходивший из часовни король увидел мужчину с гривой черных волос, такого же роста, как он сам, если не выше. Незнакомец шагал по коридору, волоча за собой двух стражников, цеплявшихся за его руки. Пораженный король и его спутники остановились.

Оказавшись лицом к лицу с Генрихом, великан стряхнул стражников и почтительно поклонился.

Серые глаза встретились с голубыми: Король отметил, что его одежда хоть и грязна, но хорошо сшита. С плеча свисал плед в красно-черно-желтую клетку. Он был без оружия, если не считать кинжала за поясом.