– Да, е…, твою мать! – выругался старый Вован с силой, в очередной раз резко дернув пускач.
Мотор, услышав волшебную фразу, уверенно заклокотал, набирая обороты. Лодка пошла вверх по течению. Приключения начались.
Мимо проплывали окраины города: огороды, дачи, садовые участки. По правому берегу тянулась высокая гора, по склонам которой бегали окрестные козы, охраняемые тучной приземистой бабкой с длинной вицей в руках. В лицо рыбакам бил встречный ветерок, лодка подпрыгивала на бурунах переката, пробиваясь сквозь набегающие на нос волны. Перекат уже заканчивался, впереди показалась вереница лесосортировочных островков посредине русла, оставшихся со времён лесосплава. И тут мотор словно захлебнушись перемалываемой водой, клокотнув своим «горлом», заглох.
Лодку мгновенно стало относить назад, вниз по течению. Угрюмый молча дёргал пускач, мотор фыркал, но молчал, лодку молча сносило. Брательник Угрюмого, то же по иронии судьбы – Вова по имени, молча, но резко схватил шест, и перекинув его через борт, попутно треснув Угрюмого краем шеста по голове, отчего у того с головы не слетела армейская панама- «афганка» , чуть не упавшая за борт, но вовремя подхваченная Угрюмым, начал подталкивать лодку к берегу, чтобы совсем не снесло на пару километров, к началу пути.
Угрюмый, раскрыв жестяной инструментальный ящик – «шарманку», достал ключи и что –то ковырял в моторе, бубня под нос ругательства и зачем-то матеря мастера своей бригады. Возможно, по его мнению, именно мастер смены был виноват в поломке мотора. Остальная троица созерцала окрестности, передавая друг-другу полторашку пива, отхлёбывая по-братски. У кормы лодки толклась набежавшая стая малявы, с интересом рассматривая манипуляции Угрюмого.
Спустя пятнадцать минут, мотор снова ровно зарокотал и повёл лодку дальше. Три Вована и Стасян продолжили свой путь.
Дачные участки скрылись за поворотом, река текла между двух высоких и длинных гор по обоим берегам, на узкой береговой полосе тут и там стояли туристы, кто рыбачил, кто загорал, кто просто сидел за столом, созерцая течение. Река текла тысячи лет, по её берегам многое менялось. Сменялись люди, населявшие берега, сменялись культуры. Менялась и сама река, переворачивая огромные валуны в русле во время весенних паводков. И там, где вчера был ровный ход для лодки, сегодня мог лежать валун или топляк, на которых легко можно было не только винт оборвать, но и мотор утопить, ударившись о незаметное на поверхности препятствие на скорости.
Для наблюдения за руслом, Стасяна посадили на нос лодки. Стасик лежал, распластавшись на носу и крепко вцепившись в лодочную цепь, намотанную на носовую скобу лодки, всматривался в набегавшую воду.
Вдруг Стасик, резко обернувшись к попутчикам, замахал рукой в сторону левого берега, пытаясь обратить их внимание. Там два мужика, тащили безвольное тело третьего к воде, подтащив его к кромке берега, они скинули безвольное тело в воду. Вовка лишь взглядом проводил эту загадочную троицу, лодка пролетела дальше, и загадочный эпизод скрылся из–виду. Проявлять излишнее любопытство, в старом краю ссыльных каторжан было не принято.