— Как думаешь — куда нас гонят? — спросил Макс, усевшись наземь рядом со мной. — Что за «специальное задание»?

Я пожал плечами.

Все дело казалось странным — для спецопераций есть ударная когорта, снаряженная, вооруженная и обученная не в пример нам.

— Сунувший голову в пасть волку не спрашивает о цвете его хвоста, — глубокомысленно изрек Дю-Жхе.

Вот спасибо, ободрил.

— Мы должны обойти и ударить с тыла! — заявила Пира с очень важным видом. — Ужасненькая атака!

Она была девушкой умной, очень много знала, но как многие умники, часто попадала впросак в ситуации, когда нужно было сложить два и два — ну какая атака с тыла силами одной центурии?

— Нет! Мы нападем на дворец бриан, ха-ха и украдем их принцессу! — глаза Макса заблестели. — Мы им покажем! Клево же, да!

— И ты на ней женишься, — добавил я.

Он бросил в рот таблетку расслабона, и я отвернулся — я знал, что отрава снимет усталость, поможет забыть об опасности, уберет тревоги и ослабит напряжение, но понимал, что мне нельзя.

— На самом деле я знаю, — неожиданно подал голос Янельм, сидевший, как обычно, отдельно от всех, в одиночестве.

— Откуда? — Макс посмотрел на него недоверчиво.

— Слышал разговор командиров, — и Янельм выразительно пошевелил почти кроличьими ушами — да, слух у юри-юри, если судить по этим локаторам, должен быть куда лучше нашего. — Мы — карательная бригада, будем нападать на селения и жечь их. Отвлечем бриан, заставим их распылить силы… Мило, но война — это такая засада. Понятно, что мы не одни такие, что в разные стороны посланы сразу несколько групп.

Меня словно под ложечку ударили.

Жечь селения? Но нет, только не это…

Я согласен воевать с мужчинами, у которых в руках оружие, как и у меня, но не готов стрелять в женщин, стариков и детей, вести себя как озверевший эсэсовец на оккупированной территории!

Мои соратники о чем-то болтали, но я уже не слушал.

Рука моя словно сама скользнула в тот кармашек, где хранилась упаковка розовых таблеток. Я сделал все механически, и только ощутив во рту вкус расслабона, понял, что все-таки сломался.

Сухпаи, как выяснилось на том же привале, нам выдали не обычные, а усиленные. Вскрыв свой, я помимо обычного набора обнаружил увесистый ломоть — на ощупь мяса — в той же упаковке из фольги.

— Открой — будет сюрприз, — посоветовал Янельм.

Я осторожно потянул за ленточку, фольга с хрустом разошлась, и ломоть на моей ладони начал разогреваться. Я торопливо положил его на рюкзак, кусок мяса раздулся и оказался горячим стейком будто только со сковородки; запах потек такой, что я невольно облизнулся.

— До чего техника дошла, ха-ха, — и Макс принялся шарить в своем сухпае, отыскивая такую же штуку.

Я откусил небольшой кусочек, горячее, перченое, сочное мясо коснулось языка. Тут же откусил второй, и принялся жевать, ощущая как уходит изо рта вкус расслабона, а в тело возвращаются силы.

Нет, никогда больше этой дряни!

— Хр, — сказали у меня под боком, и я поглядел туда, уже зная, кого увижу.

Котик сидел на траве, подергивая круглыми антеннами ушей, и в черных его глазах мерцали золотые искры.