— Родная, прости… Уж очень сильно возбудился.

— Помнится мне в первые годы нашей жизни ты через час восстанавливался. Повторим через час?

— Да-да, конечно, повторим, любимая. — но зевота выдала ложь.

«Ладно — спи! Я сегодня довольная. Умная я всё-таки женщина. Видишь, как разрулила — все довольны, всем хорошо. Осталось только с дочкой поговорить, а то начнёт с подругами делиться секретами!»

Вечером следующего понедельника она закрылась с дочерью в дальней спальне.

— Смотрю на тебя, Оленька и радуюсь — какая ты у меня красавица. В папу пошла. Глазки, носик и подбородок его.

— А тело?

— Телом в меня, родимая.

— Где же в тебя!? Сиськи как прыщи, попка с кулачок.

— Зато ножки… м-м-м-м, закачаешься! А груди и попка увеличатся. Поверь мне. Я такая же статью была… А что у вас с подружками уже разговоры до сисек-писек дошли?

— Ага…, а ты во сколько начала откровенничать с подружками?

— Да в таком же возрасте. Гормоны, менструация…, сама понимаешь. А парни к кому в классе пристают? К тебе?

— Ко мне? Фи! Больно надо! Пусть только попробуют! Нет такого в классе, который мне понраву… Вот если бы… А других девчат парни щипают, за косы дёргают. Особенно Раиску Долгих. У неё уже как у полноценной женщины всё развито.

— Так, наверное, она уже с кем-то из парней… того… пере… спала. Я после брачной ночи начала поправляться.

— … Ма, а чо это ты разоткровенничалась?

— Да у нынешней молодёжи всё так быстро происходит. Утром в школу пошла, вечером вернулась уже беременна.

— Я не такая. Я в школе ни за что не стану. Гадко как. Противно даже представлять…

— Ну так мальчик может тебя к себе пригласить… — целомудренная мама могла бы пожурить Ольгу за: «Я в школе ни за что не стану!», с вытекающим отсюда: «А вне школы согласна!», но главная идея связать её с Андреем дозволяла такую фривольность.

— Не буду я не с кем! — Оля перешла на повышенный тон. — Я только с Андреем… Ох…! Проговорилась.

— Не волнуйся, доченька. Я ведь знаю, что ты его любишь. От матери такого не скроешь. И он тебя…

— Ага! — девочка даже ножкой притопнула: в этом она походит на маму. — Вечно спрячется в своей комнате… Чего можно целыми вечерами делать? Раньше чаще со мной общался, а теперь скрытничает. Наверно по телефону переписывается с дурой какой-нибудь.

— Да! С дурой…! С тобой! Мальчишки сильно ранимые, они в уме пишут повести о том, как сказать возлюбленным о своих чувствах. Ты сама то сможешь подойти к нему и сказать о своей любви…? Так же будешь бекать-мекать. А Андрюша ведь скромный мальчик, ему трудно начать… Сделай так… Утром иди с ним в школу. Он бежит, ты беги. Он к друзьям, и ты за ним. Попроси сорвать цветочек с клумбы. Чмокни в щёчку за это. И после школы так же. Через неделю… не позже, он скажет о своей любви. И ты сама заготовь речь.

— Ма-а-а-а.

— Что случилось?

— У меня кажется месячные начались. Мокро в трусиках стало. Я пойду сменю…

— Так до срока ещё две недели. Ну-ка покажи… Это не менструация. Это женские соки потекли от возбуждения… Смазка значит. Уже мечтаешь о нём? Сны с ним снятся?

— Да-а-а-а… Но считала, что описялась.