Вошел господин де Сюрвиль и подтвердил все то, что говорила сиделка. Я сказал, что хотел бы взглянуть на господина де Бальзака.
Мы прошли по коридору, поднялись по лестнице, устланной красным ковром и украшенной произведениями искусства - вазами, статуями, картинами, поставцами с эмалями; потом прошли еще один коридор, и я заметил отворенную дверь, услышал громкий зловещий хрип. Я вошел в спальню Бальзака.
Посреди спальни стояла кровать, кровать красного дерева, у которой в головах и в изножии были какие-то перекладины и ремни - приспособления, предназначенные для того, чтобы поднимать больного. На кровати лежал господин де Бальзак, голова его опиралась на целую гору подушек, к которым еще добавили две диванные подушки, крытые красным узорчатым шелком. Лицо у Бальзака было лиловое, почти черное, склоненное вправо, небритые щеки; поседевшие волосы коротко острижены, широко открытые глаза смотрели куда-то застывшим взглядом. Я видел его в профиль - так он походил на Императора.
По обе стороны кровати стояли старуха сиделка и слуга. За изголовьем горела на столе свеча, другая зажжена была на комоде около двери. На ночном столике стояла серебряная миска. Мужчина и женщина, стоявшие у постели, молчали и с каким-то ужасом слушали громкий хрип умирающего. Свеча на столе ярко освещала висевший над камином портрет молодого и румяного, улыбающегося человека.
От постели исходил невыносимый запах. Я приподнял покрывало и взял руку Бальзака. Она была влажная от пота. Я пожал ее. Он не ответил на пожатие... Сиделка сказала:
- На рассвете он умрет.
Я спустился по лестнице, унося в памяти лицо умирающего; проходя через гостиную, я еще раз увидел неподвижный и надменный, смутно белевший мраморный бюст, и мне пришло на ум сравнение: смерть и бессмертие.
Вернувшись домой (это было в воскресенье), я застал у себя нескольких человек, поджидавших меня; среди них были Риза-бей, турецкий посланник, испанский поэт Наварет и итальянский изгнанник граф Арривабене. Я сказал им:
- Господа, Европа сейчас теряет гения".
Бальзак умер ночью. Прибежал сумасбродный и преданный человек Лоран-Жан. Ева Бальзак не любила его, считая "богемой"; терпеть не могла его неряшливый вид, его манеры "дурного тона". Но в эти тяжелые часы он оказал ей множество услуг: отправился в мэрию сделать заявление о смерти, составил некролог, который должен был появиться в газетах, привел художника Эжена Жиро, который написал пастелью портрет Бальзака на смертном одре. На этом портрете, сделанном талантливо и любовно, четко выступает голова, красивая, мощная, умиротворенное выражение лица. Пришел некий скульптор-формовщик, по фамилии Марминиа, сделал слепок с руки умершего и представил счет за свою работу госпоже Бальзак. Такова слава.
Жизнь Бальзака завершилась подобно роману "Человеческой комедии". Сколько раз он рассказывал, как человек всю жизнь мечтал о любви и вот наконец, кажется, достиг счастья, но лишь только он протягивает руку, чтобы схватить его, счастье ускользает. Так кончились "Шуаны", "Луи Ламбер", "Альбер Саварюс".