Как в голливудском фильме в 10:59 я был почти на месте, у станции. Теперь в любой момент на меня могла наброситься возбужденная толпа, обрадованная тем, что я все-таки их не подвел.

Я вышел через главный вход и начал спускаться по лестнице. Передо мной была — минуточку, это, должно быть, ошибка? — обычная улица во вторник в 11 утра. Где обожающие меня фанаты? Орды поклонников? Сторонники идеи со своими бытовыми приборами? Ничего. Никого. Только машины.

Я понял, видимо, что вышел не туда. «У главного входа», — сказали мне. Это, вероятно, какой-нибудь боковой вход. Это означало, что я не успел на прямое включение «Шоу Джерри Райана» в одиннадцать часов, вот идиот — даже не смог найти нужный вход.

Я развернулся и собрался вернуться на вокзал. Слева ко мне подошел какой-то старик в килте с волынкой.

— Это холодильник? — спросил он.

В ближайшие месяцы будет нелегко привыкнуть, что мне перестанут так часто задавать этот вопрос.

— Да.

По крайней мере, ответ был несложным.

— Как тебя зовут? Джон? — спросил этот человек, нежно поглаживая свою волынку.

— Нет, Тони.

— О, верно, странно, потому что мне сказали встречать здесь в одиннадцать Джона Фарелла.

— Что ж, я точно не Джон Фарелл.

— Но они говорили что-то о холодильнике.

— Кто?

— «Ар-ти-и».

— Радио «Ар-ти-и»?

— Я не знаю, моя жена разговаривала.

— Так тебя попросили прийти сюда из «Ар-ти-и»? — Да.

— О, теперь я понял! Они хотели, чтобы ты играл нам на улице во время моего торжественного входа. Джон Фарелл, видимо, репортер. Я тоже должен был с ним встретиться. Только беда в том, что мы не туда пришли, мы должны быть у главного входа.

— Это и есть главный вход.

Мое сердце екнуло.

— Что?

— Это главный вход на станцию Конноли.

— О!

Ладно, может, по какой-то причине толпа собралась в другом месте. Тут к нам подошел человек со шваброй в руках. Возможно, он выглядел усталым, напряженным и немного сумасшедшим, однако нельзя ожидать, что нормальные люди будут маршировать по Дублину с кухонными приборами. По крайней мере, у нас был один демонстрант.

— Привет, Тони, я Джон, — сказал он.

Значит, не демонстрант. Это был Джон Фарелл, лучший репортер.

— Приятно познакомиться, — продолжал он. — Боже, выглядишь потрясающе — посмотри на цвет своего лица, ты выглядишь так, будто объехал Вест-Индию, а не Ирландию.

Внезапно он перестал выглядеть сумасшедшим. Удивительно, как такая мелочь, как швабра в руке, может изменить мнение о человеке.

— Ну ладно, нам лучше идти, — с нетерпением проговорил он.

— Но, Джон, подожди, здесь никого нет. Ты уверен, что мы там, где надо?

— Мы там, где надо, все нормально. Такие вещи обычно медленно раскачиваются. — Он уже участвовал в подобном? Он продолжил: — Надо только начать, и все узнают об этом и присоединятся. У тебя есть радиоприемник с наушниками?

— Да.

— Тогда надевай наушники и слушай. Джерри как раз начинает, и, если мы перейдем к телефонному автомату, я проведу свой первый репортаж. Слушай, потому что я могу передать тебе трубку в любой момент.

Когда мы пересекли неутешительно пустую улицу, я надел наушники и не смог поверить своим ушам. Эффектная музыка — саундтрек из фильма «Бен Гур». А затем ее перекрыл чувственным и мелодраматическим голосом Джерри Райан.