– Фу-у-ух! – выдохнула она, когда ползучих гадов порезало на ломтики. – За это с сестрицы будет особый спрос.

Часть семян приземлились на голову бабки, и хоть по отношению к хозяйке агрессивности растения не проявляли, корнями в волосах запутались. Пришлось выдирать каждое по отдельности, отчего лохматость заметно возросла.

«Чтоб я еще раз вздумала лешего в лесу разыскивать! Тут никаких нервов не хватит!»

Кикимора почти добралась до выжженной прогалины, когда почувствовала подозрительный шорох слева. Она с небывалым проворством отскочила в сторону, успев заметить пролетевшую мимо коричневую тушу. Однако это не спасло бабку от хлесткого удара, сбившего ее с ног.

Подскочила кикимора еще быстрее, чем свалилась, и опять ей пришлось прыгать, поскольку с другой стороны последовала вторая атака.

«Когда злыдня успела их притащить? – мысленно возмущалась старушка, узнав в стремительных агрессорах тритонов. – А я вот таких же извела…»

Болотный тритон редко вырастает размером больше ладони и на суше особой стремительностью не отличается. А здесь… сажень в длину, с локоть в толщину, и лапами перебирает не хуже жука-плавунца.

«Эдак я все запасы снадобий тут оставлю». Бабка засунула руку в мешочек с измельченным корнем цикуты.

Тритоны изготовились к новой атаке, обойдя старуху с двух сторон. Нападение они повторили в той же последовательности: сначала прыгнул один, и навстречу ему полетела щепотка порошка, затем свою порцию получил второй. И тут мощный удар в спину свалил кикимору, а нечто тяжелое придавило к земле – в засаде было три особи.

Окажись на месте кикиморы кто-то из смертных, ему наверняка бы сейчас переломало ребра и, скорее всего, пробило череп, ведь громадная ящерица ухватила зубами голову жертвы и стиснула челюсть.

– Ах ты ж! – вскрикнула старуха, посчитав, что ее прическа теперь уже окончательно испорчена. Она высвободила придавленные к земле руки и пальцами нащупала глаза наглеца.

От боли тритон взвыл и ослабил хватку, чем сразу воспользовалась кикимора. Она крутанулась, перевернув громадную ящерицу на спину. Сама подскочила и, ухватив зверя за хвост, мощно приложила его головой о березу.

– Поганка драная, слизняк перемолотый, ты на кого…

В ярости бабка сломала тритоном три березы. Раскрутив тушку, зашвырнула ее в сторону выгоревшей поляны. Поискала глазами двух других. Корень цикуты свою работу сделал – оба лежали замертво.

Кикимора даже расстроилась. Не теряя надежды на продолжение драки, ступила на выжженную землю. Однако враги закончились. Бабка увидела обгоревший ясень, под ним сеть, в которой кто-то был. Тритон с разбитой башкой валялся рядом.

– Кого там еще злыдня на мою голову послала! – буквально прорычала кикимора. – А ну, вылезай!

– Прелестница? Неужто и вправду ты? – раздался слабый голос лешего.

– Ой! – воскликнула старушка, накрыв ладонями волосы. – Погодь малость, мне надо голову в порядок привести.

Ларион был единственным из приближенных Данилы, кто догадывался о необычных способностях Жучки, а потому, когда ему вечером сообщили о появлении собачки у стен, поспешил навстречу. «Разговор» у них состоялся в стороне от людских взоров, для чего пришлось еще пять минут топать до ближайших зарослей орешника.