– Дык всего же не охватишь, прелестница. Кто ж ведал, что аспиды иноземные вздумают эльфийскую магию задействовать?

– Но ты же уразумел, что с твоей птичкой стряслось неладное?

– Иногда и не такое бывает. Но я все едино виновен, прелестница, мог ведь и проверить – ан нет, не догадался.

– То-то и оно! Хорошо хоть, что я на тебя не понадеялась. А то бы эти чужаки шишколобые опять какую-нибудь погань на лес напустили.

Кикимора на сей раз пеняла лешему не столько за порученца, а за то, что он в который раз проворонил в своем лесу эльфов.

– Так оно и есть, прелестница, без тебя как без рук. Все выискивал деяния того чужака, что меня в сетку заманил, заодно порученцу помогать силился, а оно надо было одним делом себя занять.

– Завсегда надобно важное выделить. – Старушка подняла корявый палец кверху. – Ну да ладно! Чужаков из лесу выгнали, можно и отдохнуть. Садись.

Кикимора, получив в пользование болотный источник, не стала переселяться на тот остров, где он находился. Ежедневно к нему наведывалась, но гостей принимала на прежнем месте. Она опасалась даже лешего подпускать близко, вдруг тот придется не по душе силе неведомой или, наоборот, понравится.

А здесь был ее излюбленный пень, проторенные дорожки к лесу, опять же фонтанчики, русалки, духи… Все было привязано к этому месту. Так зачем менять хорошее на лучшее, если это лучшее она старалась никому не показывать?

– Отдохнуть от дел тяжких завсегда ладно, – произнес леший, усаживаясь на второй пенек. – А скажи, прелестница, когда мы твой день рождения отпразднуем? Подарок вроде даден, и достойный.

– Что правда, то правда, – согласилась старушка. – Собиралась устроить праздник сразу, как злыдню со своих земель прогнала, да недосуг было. То эльфы безобразничают, то за твоим порученцем надо было приглядывать…

– То моя вина, – тяжело вздохнул леший.

– А нынче вроде и дел нет, почему бы и не попировать?

Бабка хлопнула в ладоши, и перед ней объявился дух. Сгусток зеленоватого тумана очень походил на раскормленного мужичка.

– Дуй за русалками, пущай хороводы водят, я гулять изволю.

В честь праздника кикимора решила показать обретенное могущество в полной мере, поэтому вокруг острова плясали не только русалки. Леший увидал и огромных змей, тело коих переливалось разными цветами, и больших тритонов, и лягушек-великанов, умеющих прыгать на пару десятков шагов…

Опять же, настойка – не без помощи источника – нынче искрилась и стала настолько ядреной, что леший едва собственный язык не проглотил.

– В такие часы, прелестница, – мечтательно произнес он, – у меня возникает желание тоже перебраться к тебе на болото. Красиво здесь.

Она вообще-то ожидала несколько иной реакции на демонстрацию своего могущества, но пока и эта ее устроила.

– Так ведь стараюсь уют создавать. И тебе приятно, и мне славно. О, а вот и мой лазутчик пожаловал. – Она увидела комара, которого отправила с выжившим эльфом.

– Это кто таков? – лениво приподнял голову леший, который к тому времени уже возлежал на траве.

– Комарик.

– Ого, а чего он у тебя размером с ворону?!