Юрий не знал, что и делать – вернее, понял, что от него хотят, только смущенно поглядывал на готских боярышень. Однако те предусмотрительно «испарились» в мгновении ока, при этом полог в шатер был предусмотрительно раскрыт.
Софья буквально втащила мужа под плотную материю. Оглянувшись, он увидел обширную синюю гладь Ахтиарской бухты, на южном берегу которой уже возводили город, названный им Севастополем…
Глава 2
– Ты не спишь, любушка моя?!
Юрий кое-как перевел дыхание – он никак не ожидал такой сумасшедшей страстности от супруги, что буквально выжала его досуха, опустошила. Как-то неожиданно осознал, что та из скованной девушки потихоньку превратилась в жгучую женщину с «перчинкой», способную не только получать, но и дарить неслыханное наслаждение. Необычное поведение для нынешних времен с их строгими устоями…
– Нет, мой милый, мне так хорошо с тобой!
Софья крепко обняла Юрия, прижалась к нему горячим телом, провела своей узкой ладошкой по его груди, неутомимо лаская и осыпая горячими поцелуями, свежая и бодрая, словно не было нескольких весьма бурных часов плотского торжества.
Однако за эти два с лишним месяца семейной жизни Галицкий немного изучил супругу, и горячо возблагодарил небеса. Ведь даже предаваясь постельным усладам, Софья всегда оставалась сама собой – умной, расчетливой и деятельной правительницей, достойным и энергичным соправителем, тратящим на сон и отдых времени не больше его самого. Да и в делах на нее он мог полностью положиться – жена выполняла все возложенные на нее поручения, как говориться «от и до», с прилежанием и исполнительностью, без всякой дурной инициативы.
«Повезло мне с женой – Софья образованна, преданна, умна. Да и само ее имя означает «мудрость». Все эти качества с лихвой искупают некрасивое лицо и рыхловатую фигуру – она природная царица, а не содержанка. К тому же уже сделала определенные выводы и стала заниматься спортом, так сказать – верховая езда этому способствует, как и тот нехитрый набор гимнастических упражнений, что я ей показал. Так что, надеюсь, местная мода на пышных красавиц ее не затронет».
Юрий обнял жену за хрупкие плечи, девушка обмякла под его хваткой, однако, судя по ровному дыханию, продолжала над чем-то размышлять. Он откинул пальцами густую прядь русых волос, прошептал ей на ухо, чуть повернув голову:
– Над чем думаешь, царица?! Учти – одна голова хорошо, но две лучше. Вместе решать проблемы будем!
– Да, государь, муж мой…
Софья приподнялась, поцеловала ему грудь и ладонь, и снова улеглась на плечо, обвив рукой за шею, прижавшись пышной, но тугой грудью, обжигающей словно печка.
– Знаешь, я осенью у твоего окна стояла во дворце – стекло огромное и прозрачное. На двор смотрела – там всегда жизнь идет, хоть какое-то развлечение. А так только книги и спасали, брат Федор, почитай, всю свою библиотеку повелел мне представить. Не с мамками же разговоры вести, и не с сестрами – из пустого в порожнее каждодневно переливать. Такая тоска брала порой, что хоть в пруду топись…
Юрий погладил жену по волосам, внимательно слушая ее горячечный шепот. За последние года он приобрел несколько полезных для правителя привычек, и набирался терпения – умение выслушать собеседника весьма полезно, а тут жена, что должна стать для него самым родным человеком, матерью его будущих детей.