— Я получаю удовольствие от того, что ты рядом, малыш. От того, что ты жива, я слышу твой голос, чувствую, как ты дышишь со мной одним воздухом. И ничто больше с этим не сравнится.

Она оторопела от моих слов, а я зарылся в ее волосы еще глубже, лаская пальцами затылок и видя, как сползает одеяло с ее груди. Увижу, как просвечивают через щелк ее соски, и кончу в штаны на хер. Но Даша вдруг сильно дернулась и отшатнулась от меня назад, прикрываясь до самого подбородка. Я тут же встал с кровати, и всего передернуло от титанического усилия перебороть сумасшедшее наваждение.

— Давай собирайся. Поедем с тобой прогуляемся.

— Поиграем в мужа и жену?

— Ну почему поиграем, мы и есть муж и жена.

— И как долго это будет продолжаться? Вот эта игра, этот спектакль, который доставляет удовольствие одному тебе.

Ударила с такой силой, что я прокусил щеку до крови и почувствовал стальной привкус во рту. Отрезвляющий и приводящий в чувство. Вот она твоя реальность, Макс — она ненавидит тебя. Она мечтает от тебя сбежать. Хрена с два. От меня только на тот свет.

— Пока я этого хочу.

Со всей дури хлопнул дверью и не удержался — ударил несколько раз кулаком по стене с такой силой, что разбил костяшки пальцев. За дверью послышался грохот посуды. Вышвырнула принесенный мною завтрак.

Она заставила меня ждать больше часа. Намеренно растягивала время. Глупая — я мог бы прождать ее до самой смерти и не сойти с места. Но я больше всего на свете ненавидел ждать и, естественно, когда моя жена спустилась по лестнице, я ошпарил ее взглядом полным ярости и… чтоб эту маленькую сучку… похоти. Все, во что она одевалась, сводило меня с ума и будоражило мое воображение. Каждая тряпка на ее теле превращалась в дико сексуальный соблазн. Даже намеренно скромный брючный костюм, обтянувший ее ноги и бедра, заставил меня сжать руки в кулаки и мысленно выматериться, и заодно взмолиться дьяволу, чтоб у меня не встал на ее задницу прямо сейчас. Мастурбация уже не спасала, напряжение скопилось в мозгах и требовало разрядки.

— Я бы выехал из дома даже ночью. У меня нет проблем подождать, пока мне это интересно.

Я отвез ее в приют для животных проведать Демона, и пока она плакала от счастья, что он выжил, я ходил взад и вперед вдоль вольера и старался на нее не смотреть. Потому что мне было больно. Меня накрывало этой бл*дской безысходностью и бессилием, потому что я уже не знал, как мне к ней подойти, что сказать и что сделать, чтоб ее взгляд изменился, чтоб он стал ненадолго другим… таким, как раньше. Потому что я уже на стены хотел лезть без ее любви… я не мог жить без ее заботы и тоски по мне. Я хотел видеть свое отражение в ее глазах и знать, что, когда я приползу к ней весь разодранный в клочья, она соберет меня по пылинкам… но той женщины, что любила меня так самоотверженно, больше не было. Была вот эта. Похожая на нее, и все же не она. Словно я разговариваю со снятой копией. С каким-то близнецом.

— Можно мы заберем их к нам домой? Демона и Молли?

Медленно развернулся к ней и… сказал:

— Да.

Потому что у нее на ресницах дрожали слезы, потому что она кусала губы, и я видел, что совершенно не рассчитывала на это "да". Но я сказал его не поэтому. Совсем не поэтому. Я не выносил ее слезы. Ненавидел, когда она плачет.