Джек рванулся к центральной платформе под большим колоколом и едва не попал под новый огненный залп, но бросился на пол и перекатился под неё. Прижавшись спиной к железной плите, он перевёл дух и крикнул:

— Отлично, а пока, значит, можно нам с тобой поговорить!

Платформа стояла на полпути между лестницей и балконом. Если добраться до Сферы и скинуть её с башни, можно хотя бы уменьшить мощность пожара.

— Скажи… — Он закашлялся в густеющем дыме. — Скажи, а почему тебе так важно сжечь Лондон?

Щёлк! Стрелки огромных часов передвинулись ещё на минуту.

— Почему? Ты ещё спрашиваешь, счастливчик Джек? Разве ты не сам отыскал имена погибших или тоже предпочитаешь скрывать правду, как твой недостойный предок?

— Джонни Баклз не хотел ничего скрывать. — Джек осторожно выглянул из-за угла. — Но скандал с предательством лорд-мэра расколол бы Англию, а мой предок был достойным патриотом своей страны!

— Враньё! — Часовщик в ярости сжал кулаки. — Он тоже предал свой народ! Единственным настоящим патриотом был Юбер, который пожертвовал собой, сожалея о гибели простых людей.

Над головой Джека пронеслась синяя молния. Отшатнувшись, он взмахнул тростью, сшибая на лету сине-зелёного жука. Часовщик не так прост, но почему он не послал других жуков?

Щёлк!

Три минуты до полуночи! Джек снова выглянул. Француз стоял на полпути к балкону, оставшиеся жуки вились у его плеч. Он снова заговорил:

— Новый Лондон вырос из пепла тысяч и тысяч безымянных жертв! Цемент для его зданий замешан на прахе бедняков, и три с половиной сотни лет миллионы его жителей делали вид, что массового убийства не было… Точно так же, как и твой предок! — Часовщик начал разжимать пальцы, между которыми вновь заклубилось пламя. — Один Юбер принял мученичество в 1666 году, а другой Юбер воздаст лондонцам за их грехи сейчас!

Он взмахнул рукой, окатывая звонницу широким веером огня. Казалось, просто в припадке гнева.

Следом под платформу перекатилась Гвен в пылающем пальто. Джек сорвал его с плеч девочки и выбросил наружу — пальто, встретив новую огненную струю, за считаные секунды превратилось в золу.

— А ты что здесь делаешь? — прошипел Джек, прижимая Гвен к железной перегородке и прикрывая драконьим плащом.

— Что делаю? — Она закашлялась, разгоняя ладонью дым. — Может, лучше спросишь, как я себя чувствую? Разве так принято встречать друзей, которые едва не изжарились, бросаясь к тебе на помощь?

— Добро пожаловать, дорогуша! — Часовщик со смешком окатил платформу пламенем.

— Вот видишь? Даже злодеи знают правила вежливости! — заметила Гвен.

— А как же отец?

— С ним осталась твоя мать.

— Что?

Гвен пригнулась, пряча голову от очередного залпа огня.

— Она приехала первая, пока миссис Хадсон собирает дежурных, но…

— Я понимаю: они не успеют… — вздохнул Джек, выглядывая из-за угла, и снова нырнул назад. — Не знаю, как подобраться, ведь он видит каждое моё движение.

Щёлк!

— Две минуты до полуночи, друзья, — объявил Часовщик, — а потом вы увидите, как надо воздавать по заслугам… если, конечно, доживёте.

Языки пламени поднимались вокруг платформы, загибаясь внутрь и заставляя Джека с Гвен всё теснее прижиматься друг к другу. Едва пламя начало утихать, с двух сторон налетела ещё пара жуков. Джек был слишком занят, укутывая Гвен плащом, и они успели выпустить свои молнии.