– Приятного аппетита, – пробормотал он мне на ухо, поразив на редкость приятным тембром голоса. – И приятного вечера, по-другому быть не должно...

Вечер, который, по его прогнозам, должен был быть приятным, мог бы именно так и сложиться, кабы не обстоятельства и не эта... гадина, что сидела напротив меня. Она изводила меня. Она уничтожала меня своей непереносимой коммуникабельностью, очарованием и красотой, которая даже в темноте искрилась, подобно алмазу. Дашка не могла не чувствовать моего напряжения и от души развлекалась.

Боже, в те минуты, когда она поглаживала меня своими грациозными пальчиками по запястью и изо всех сил пыталась изобразить дружеское расположение, склоняясь ко мне в разговоре, я готова была задушить ее. Я совсем забыла об опасности, нависшей над нашими головами, напрочь выбросила из головы тот факт, что Незнамов жив и, видимо, здоров. Что вся моя нерастраченная и невыплаканная боль, оказывается, не стоила выеденного яйца. Я обо всем, обо всем этом забыла и остановившимися глазами смотрела на молодую красивую женщину, восседавшую напротив, и не могла побороть в себе свирепой ненависти, приглушившей острейший из всех инстинктов – инстинкт самосохранения.

– Витуля, – в который раз назвала она меня по имени, заставляя корчиться в муках мое естество от того, с каким издевательским придыханием вылетало оно из ее совершенного рта. – Почему ты ничего не ешь?

– Не хочу начинать празднество без главных действующих лиц, – выпалила я, чтобы хоть немного остудить ее пыл. – Ты немного забылась, подруга дорогая. А дела-то наши с тобой не так уж...

– Да?! Почему? – с совершенно идиотским непониманием воскликнула она. – Ты думаешь, что после того, как нашу с тобой дружбу здесь принародно зарегистрировали, этот дебил осмелится на что-то?! Брось, Витка! Он хоть и дурак, но шкуру свою ценит. А вот, кстати, и он.

Сомневаюсь, что появление Васи Черного в ресторане было так уж кстати, но он действительно возник в дверном проеме. Возник и надолго застыл. Музыка стихла, словно по команде, и народ начал нехотя расползаться по своим столикам. Откуда-то из– под оконных жалюзи появилось слабое мерцание невидимых глазу светильников, и мне наконец-то удалось рассмотреть и сам зал, и наводнявшую его публику.

Несомненно, что человек, вложивший средства в это заведение, имел их в достатке. Стильный модерновый дизайн. Хром, черная кожа, много стекла и свет, искусно задекорированный в стенах, оконных нишах и потолке. Гости, по всему видно, что завсегдатаи, под стать интерьеру щеголяли кожаными жилетками и штанами с наклепанными железками. В зале было людно. Молодежь, не особенно обременяя себя приличиями, громко переговаривалась, бросая время от времени в нашу сторону настороженные и любопытные взгляды. Вернее, взгляды шли по следующей траектории: Дашка, я, Вася Черный. Последний замер монументом на пороге, лениво обводя присутствующих непроницаемым взглядом и перекатывая из одного угла рта в другой зубочистку. Нас он намеренно игнорировал. Было ли это очередным продуманным ходом в его непонятной игре или на самом деле человек страдал близорукостью, но, пока Дарья не поднялась во весь рост и не крикнула ему громко: «Эй!» – Вася стоял, не шелохнувшись.