– Дня через два обещал, может, через три.

– Пора бы уже.

– Тебе-то что за печаль? – Она повела оголенными плечами и поправила узкую бретельку платья. – Соскучиться успел?

– Ты, вижу, не скучаешь! – моментально показал он зубы.

– Не твоя печаль, сынок. Совсем не твоя. – Дашка, не выпуская меня из объятий, тихонько пошла вперед, старательно обходя нахохлившегося Игоря. – Занимайся делом, к которому приставлен. А то стоит только папику отъехать, так у вас тут бордель начинается. Одному делать нечего – убийц моих искать начинает, всех на уши поставив. Второму головная боль – мой досуг. Иди с богом, Игорек. Иди...

Мы медленно двинулись дальше, но я продолжала чувствовать спиной уколы его недобрых глаз.

– Пришли, – сладко шепнула мне на ухо Дашка и больно вцепилась в бок. – Публика вся на месте. Будь паинькой, Витуля. Я тебя прошу!

Оказалось, что паинькой быть совсем несложно. Хотя наше появление не прошло незамеченным, ближе чем на метр к нам никто не приблизился. Но несмотря на это, ступни мои словно налились свинцом. Я еле-еле поспевала за Дашкой, грациозно продвигавшейся на своих длинных ногах к столику в самом дальнем углу зала.

Хромированное убранство ресторана зловеще поблескивало при сполохах цветомузыки. Эти сполохи отскакивали от витражей, ныряли в хрусталь бокалов, хищно вспыхивая напоследок. Почти в полном мраке, в который был погружен зал для гостей, это зрелище было воистину устрашающим. Мне, во всяком случае, так казалось, и зубы мои как-то сами-собой начали полязгивать.

Что же до моей спутницы, то с ней дело обстояло как раз наоборот. Дарья просто сияла. Искрометные улыбки, щедро раздариваемые ею направо и налево, легкое приветственное помахивание пальчиками в сторону кого-либо из знакомых, игривое порхание ресниц... Одним словом, Дашка, войдя в роль, отрывалась на полную катушку.

– Что будем пить? – развернула она меню, опустившись на стул, и, чуть понизив голос, пригрозила: – Если не прекратишь сидеть букой, то попрошу кого-нибудь из парней папика потанцевать с тобой. На нас же смотрят, а ты зажата до предела. Расслабься, Витуля, и научись извлекать удовольствие из самой безнадежной ситуации. Итак, что мы имеем?..

Я совсем было собралась открыть рот, чтобы начать перечислять проблемы, которых даже на двоих было многовато, но она перебила меня:

– Имеем мы много всего, но, думаю, пить будем водку. Веня, водочки, – проворковала она, обращаясь к белобрысому официантику, застывшему в подобострастном поясничном надломе за ее плечом. – И покушать чего-нибудь посытнее. Витуля любит дичь. Придумай, одним словом, что-нибудь. И давай скоренько.

Веня растворился, предварительно молчаливо покивав в такт ее словам. А Дашка продолжила изничтожать меня своей беззаботностью.

– Витка, сейчас мы с тобой жахнем по маленькой. Затем еще по одной...

– А что потом?!

– А потом поговорим по-трезвому! – выпалила она и расхохоталась своим ненавистным мне смехом, очевидно сочтя свою реплику весьма остроумной. – Кончай, короче, сверлить меня глазищами! Ага! А вот и Веня!

Худощавый официант едва ли не сгибался под тяжестью тарелок, коими через минуту уставил наш столик.