Пульс разгоняется в висках, я чувствую, как удушающая волна эмоций подкатывает к моему горлу. Все закончилось…

— Ну что там? — слышу ледяной голос Миши и зажимаю рот руками, сдерживая рвущуюся истерику, — Ты мразь ещё живешь только потому, — далекие слова сопровождаются звуками ударов и матом, — Что я ее не нашёл… — голос Бурова становится глуше. Я чувствую, что он отходит от лестницы. И в панике, что он уйдёт без меня, вылетаю из своего укрытия прямо в руки Валерия.

— Марья… — мужчина вздрагивает от неожиданности, но в следующее мгновение облапывает все части моего тела. И только убедившийся в их целостности, — подхватывает мое стекающее по нему тело на руки.

— Валера…

— Ну тихо, Машунь… — он прижимает меня к себе, — Она здесь! — он отзывается на вопрос и несёт меня в сторону лестницы, — Сама идти можешь? — обеспокоенно вглядывается в мое лицо, и я киваю в ответ.

Валера отпускает меня на каменные порожки и, поддерживая за талию, ведет вверх. Я смотрю на свои ноги и зрительно измеряю каждую ступеньку перед тем, как сделать шаг. Напряжение нескольких часов начинает меня отпускать. Тело становится непослушным, чужим, ватным.

— Маша… — я слышу надрывный выдох Бурова и поднимаю глаза вверх.

Миша слетает по порожкам вниз и с силой вырывает меня из рук Валерия.

— Машка… — трогает дрожащими руками лицо, волосы, плечи. Ловит мои руки и проносит к лицу, целуя пальцы, — Прости меня… — горько, лично, больно…

Меня срывает истерикой. Я вырываю свои руки и начинаю рыдать, пытаясь залепить ему пощёчину.

— Ненавижу! — мотаю головой, размазывая слёзы по его ветровке, под которой явно одет бронежилет. От него терпко пахнет кровью, и меня моментально начинает мутить.

— Выводи ее, — даже не пытаясь меня успокоить, кивает Валерию, — И увози. Мы здесь все вычистим и догоним. Всех не тащи за собой.

— Понял…

Я, глотая горечь, послушно переставляю ноги в ту сторону, куда ведут. Во мне пусто.

— Маш, тебе что-то давали? — тормошит Валерий, — Кололи?

— Нет… — качаю я головой.

Мы пересекаем большую гостиную, на полу которой лицами в пол лежит охрана Зорина. Тут точно больше десяти человек. Сложно сказать живы или нет. Сам Тимур пристегнут наручниками к лестничной балюстраде. Его лицо разбито в кровавую кашу. На несколько мгновений мы встречаемся глазами, и меня начинает трясти. Я осознаю, что Миша действительно убьёт их, убьёт их всех. Оглядываюсь через плечо и вижу, что Буров только ждёт, когда за моей спиной закроется входная дверь.

Я вростаю, как вкопанная, ногами в пол. Должен же быть какой-то выход из этой бесконечной череды бессмысленных смертей.

— Марья, идём, — настойчиво подталкивает меня Валерий.

Но я качаю головой.

— Нет…

— Выведи ее! — стервенея, отдаёт приказ Миша.

От его тона меня покрывает липким потом. И я второй раз за день мысленно обращаюсь к ТОМУ, в кого врачи советуют верить только тогда, когда сами бессильны…

Живот скручивает спазмом. Я сгибаюсь пополам и сейчас начинаю по-настоящему бояться за ребёнка. Ребёнка…

— Ммммм…

— Маша! — ловит меня Валерий, — Ты ранена? — он пытается отодрать мою руку от живота, а в моей голове появляется совершенно безумное решение.