– Вижу-у-у, – рыдала я, поливая веревки слезами.

– Дальше бабушка взяла дедушку в свои руки и приспособила того к делу, – перешел ребенок к следующей картинке. – Но у них ничего не получилось. Потому что поленом нужно бить после, а не до!

– Это кто сказал? – провыла я, задыхаясь от ржача.

– Тетя Натка Марселе, – сообщила мне Кара. – Когда та стукнула Паоло сковородкой по голове. Потому что он выпил спирт и не пришел ремонтировать ее комнату в час ночи…

– У-у-у, – выла я, подергиваясь.

– Так, может быть, Паоло был занят, – защитила мужчину девочка. – Он у Лючии кровать ремонтировал. Она у нее так сильно скрипела, что мешала Паоло спать. Хотя… очень странно. У них комнаты в разных концах дома…

– Он – принц со скрипом, – умирала я в корчах от хохота. – Все поломки определяет по звуку.

– А-а-а, – протянул ребенок. – Надо ему беруши подарить.

– Лучше каску, – выдавила я между приступами смеха. – Или сразу скафандр.

– А как он в скафандре будет чинить Амалии кухонный стол? – не поняла девочка. – У нее он почему-то всегда ломается под утро. Правда, в последний раз ей помогала его сломать Марсела. Она так распереживалась из-за этого, что бегала за Амалией с ножкой от стола и пыталась ее отдать. Но почему-то всегда попадала в голову, а не в руки. Наверное, тяжело сосредоточиться на бегу?

– Наверное, – выла я, уже истерически икая и полностью забыв про веревки. Задала важный вопрос: – А папа тоже что-то чинит?

– Не-э-э, – покачала локонами девочка. – Он не умеет. И так стыдится этого, что всегда закрывается в своей комнате на ключ, когда за ним приходят ночью, чтобы что-то починить.

– У-у-гу, – выразила я восхищение разумной предусмотрительностью Диего, катаясь по своему ложу. – А-ха-ха-а!

– Хорошо, – поняла меня Кара. – Буду рассказывать сказку дальше. Бабушка не нашла больше способов убеждения дедушки и позвала на помощь внучку. – Тут девочка оторвалась от картинки и задумалась: – Никак не пойму, как такая маленькая девочка может им помочь вытащить того монстра, которого они вскормили на плодородной почве? Если только кричать: «Раз-два, дернем! Три-четыре, если закопает, выроем обратно!»

– Это папа говорит? – сумела я все-таки спросить между икотой и судорогами.

– Не-а, – тряхнула кудряшками девочка. – Это Педро орет в саду, когда наблюдает, как Паоло прокладывает для Марселы новые дорожки, а та не хочет ему уступить.

– Я-а-а-асно, – выговорила я с четвертой попытки. – Расскажи мне лучше сказку, дорогая.

– Так вот, – уткнулась в книжку девочка. – Внучка не была потомком Терминатора и ничем, кроме дельного совета – «бросить эту дрянь, сама сгниет» – помочь не могла…

– Что здесь происходит? – В комнату стремительно ворвался Диего.

Догадываюсь, какое зрелище я собой представляла: красная, встрепанная, в слезах, бьющаяся в корчах и икающая.

– Тебе плохо? – озаботился мужчина, склоняясь надо мной.

– Мне хо-хо-хо-хорошо, – ржала я. – Я поняла, что детскими сказками можно убить! Испробовано на себе-бе-бе…

– Кара, – обратился к дочери встревоженный Диего, – что ты ей дала?

– Ничего, папа, – возмущенно ответила девочка, выпячивая нижнюю губу. – Кроме пищи для мозгов! – И потрясла книжкой.