– Хорошо, что у вас еще не принято указывать даты рождения и смерти.

– Да, это приятно. Будто смерти и нет, а есть вечная память. Но ты знаешь, смерти действительно как таковой не существует…

Не успела Итфат закончить фразу, как откуда-то раздался гулкий звук гонга, и в тот же момент статуи зашевелились и сошли с постаментов. Их движения были замедленны и тяжеловесны, как у великанов, каковыми они и являлись, тем более что каменными. Одна лишь фигура Тафти осталась стоять на своем пьедестале, за который и спрятались дива со жрицей, решив понаблюдать.

Великаны тем временем, все черные и белые, принялись синхронно перемещаться меж собой, шагая прямо, и под прямыми углами налево и направо, пока не выстроились в колонну шахматным порядком. Самый крупный из них вышел перед строем и низким басом провозгласил:

– Внемлю и поклоняюсь!

– Внемлем и поклоняемся! – громовым хором повторили все остальные.

После этого они дружно повернулись, собираясь следовать в сторону главного храма. Но не тут-то было.

– Хей! – окликнула их Итфат, к удивлению и ужасу Матильды.

– Фати! Ты с ума сошла! – прошептала та, все еще сидя за пьедесталом. Но жрица уже вышла вперед и стала, скрестив руки на груди. Матильда не могла оставить подругу одну, и ей тоже пришлось выйти.

– Тили, – шепнула ей Итфат, – что бы ни происходило, не пугайся, они ничего не могут нам сделать.

– Откуда ты знаешь?! – отчаянным шепотом воззвала к ней Матильда.

– Я так решила, и точка.

Каменные статуи сначала замерли, а затем все резко повернулись к незваным гостьям. Главный великан вытянул перст и страшным голосом загремел:

– Падите ниц, смертные!

– Не престало живым перед мертвыми падать ниц, – как ни в чем не бывало ответила Итфат.

Великан, рассвирепев, протянул свою огромную ручищу и попытался схватить жрицу. Однако его рука прошла сквозь нее как сквозь пустоту. Не понимая в чем дело, каменный исполин не прекращал попыток схватить ту или другую жертву, и все гремел:

– Падите ниц!

– Да щас! – ответила ему Итфат, вслед за чем взобралась на постамент и стала, подбоченясь, подле своей статуи. Матильда между тем не двигалась с места, оцепенев от страха.

Теперь и великан, в свою очередь, оцепенел от удивления и ужаса.

– Верховная жрица Тафти! – пронеслось по рядам остальных статуй. – Живая среди бессмертных!

– Внемлю и поклоняюсь! – пробасил великан и опустился на колено, склонив голову.

– Внемлем и поклоняемся! – повторили остальные, преклонив колени.

Итфат спустилась с постамента и непринужденно оперлась о него локтем. Матильда, наконец, тоже пришла в себя и встала рядом с подругой.

– Вы не бессмертные, не мните из себя богов, – сказала им Итфат.

– Почему? – удивленно спросил великан, подняв голову.

– Вы увековеченные в камне, не более того. И склоняться предо мной вам тоже необязательно. Встаньте.

Статуи послушно поднялись.

– Тогда веди нас, о великая жрица, – провозгласил великан, – в храм Всевысший!

– Зачем? – игриво вопросила жрица.

– Чтобы поклоняться Создателю!

– Ладно, – ответствовала Итфат в той же манере, – пошли.

– Внемлем и поклоняемся! – торжественно произнесли статуи, и все как один последовали за обеими жрицами, которые зашагали в сторону главной площади, о чем-то меж собой перешептываясь.