– Э… – неуверенно вякнул Мафиози, увидев, как его нож исчез в кармане доцента.

– Молчать, – сказал Сенька. – Мы говорим, ты слушаешь. Понял, или в самом деле по яйцам пнуть? Это будет больно.

– Понял… – проворчал школьничек, зло глядя исподлобья.

Доцент легонько смазал ему по скуле, так, чтобы не оставить фингала.

– Что стебало косостебишь? Смотреть веселей! Куда нынешняя молодежь катится? Кличек понабрали жутких, на которые права не имеют, ножики носят, бормотуху жрут, девочек силком вафлят… – Доцент дернул его за галстук и задушевно сказал: – Ну какой ты Мафиози? Ты просто самый везучий сперматозоид. Когда твой папка твоей мамке спустил, все остальные заблудились и передохли, а тебе свезло. Короче. Кто сейчас отсюда ушел?

– Томка…

Доцент хлестнул его по щеке:

– Тебе она, щенок, не Томка, а Тамара Гайдученко. Усек? Что ты ей вчера предлагал и чем пугал? Ну?

– Я это… В шутку…

– А Людку Хромчихину вафлили тоже в шутку? В глаза смотри, самый везучий сперматозоид!

Помянутый в глаза упорно не смотрел – елозил вокруг затравленным взглядом.

– Ну так вот, – сказал Сенька. – Запоминай намертво, щенок. Томка – сестренка нашего кента. Ему самому она не сказала – он парень бешеный, сто процентов яйца бы тебе оторвал. Нам, конечно, плевать, где твои яйца, при тебе или в канаве, но ведь посадили бы из-за тебя хорошего парня как пить дать… Вот и приехали мы. Мы не такие бешеные, но такие же злые, понял? Ты на кого член свой плюгавый растопырил, ублюдок? На сестренку парня из здешней кодлы. Что такое кодла, пони- маешь?

– Ага… У нас в Кемерове тоже…

– Значит, знаешь… Вот и прикинь: как ты будешь жить, если на тебя вся кодла оскалится? Ты не Гитлер, в бункере не спрячешься, да и откуда у тебя бункер… Мусоров тебя охранять не поставят. Не жизнь у тебя настанет, а параша. Короче, так. Если Томку не то что пальцем тронешь, на десять метров к ней подойдешь, если вообще мы узнаем, что ты в школе до других девочек докапываешься… Рано или поздно подловят тебя в тихом месте человечка четыре-пять из кодлы. Штаны снимут, раком поставят и отдуплят, как последнего лагерного пидора. Долго будешь домой ползти с рваной жопой… Улик у тебя в жопе никакая судмедэкспертиза не найдет – у нас пацаны грамотные, гондонами пользоваться умеют… А потом окажется, что все, кто тебя якобы драл, в это время в консерватории сидели или в филармонии, и их там человек двадцать видели, и билеты у них есть с оторванными корешками, и смогут перечислить, каких Бетховенов слушали… Все понял? – Сенька легонько приложил ему по скуле. – Все понял, спрашиваю?

– Понял…

– Понял, что мы не шутим?

– Понял…

– И шестеркам своим передай, что с ними то же самое будет. Так что компашку свою распустить, к девочкам не лезть. Девочек у тебя должно быть две: Катька Ручкина и Машка Ладошкина. Их и понужай, пока шкурка не слезет… – Он замахнулся, но не ударил, осклабился, когда шманок шарахнулся, закрываясь локтем. – Не ссы, не буду… Ну что, душевно прощаемся?

– Погоди, – сказал Доцент. Шагнул вперед и вновь потеребил пакостника за прожженный галстук. – Самое приятное мы под конец приберегли. Знал, что у Людки Хромчихиной двоюродный брат есть?