– В каком мешке?
– Неугодных одалисок сажают в мешок, бросают туда дикую кошку или ядовитую змею, завязывают и кидают в море. Зато послушным здесь хорошо…
– Чем же?
– Одевают, украшения дарят, кормят хорошо, работать не заставляют…
– Учат?
– Чему?
– Ну, читать, поэзии, философии…
– Чему?!
– Философии. Это когда рассуждают о мире.
Фатима и Гюль смотрели на Настю так, словно она только что свалилась с луны, хотя той на небе еще не было. Девушка поняла, что они понятия не имеют о философии. А султан? Интересно, а зачем ее тогда учили?
– Нас в Кафе многому учили, чтобы мы могли с образованными людьми не только ложе делить, но и поговорить тоже. Хотите, стихи персидские или арабские почитаю? Или турецкого улема Ахмед-паши?
– Откуда ты про Ахмед-пашу знаешь?
– Говорю же: учили. Слушайте:
Слушали не только Гюль и Фатима, но и наложницы вокруг. В садике установилась такая тишина, что, казалось, муха пролетит – услышат.
Кто-то попросил:
– А еще почитай?
Но она не успела, позвали ужинать. Девушки расходились с заметным неудовольствием, перешептываясь, что появилась необычная новенькая: стихи читает, как заправский чтец.
Настя не заметила, как внимательно приглядывалась к ней Фатима, а когда девушки ушли кушать, тихонько скользнула в сторону покоев валиде-султан. Старую рабыню туда пустили. Почему Хафса не забыла ту, что была наложницей ее мужа в давние времена? Возможно…
Кормили куда лучше, чем в Кафе. За низеньким столиком вместе с ними оказались еще четыре девушки. Одна из них, самая рослая и уверенная в себе, тут же поинтересовалась:
– Тебя как зовут?
Насте почему-то совсем не захотелось, чтобы под сводами этого дворца звучало ее настоящее имя, она назвалась тем, что дали в Кафе:
– Роксолана.
– Русская, значит… А я из Венеции, Мирана. А ты кто?
Гюль заметно смутилась:
– Я Гюль.
– Откуда?
– Черкешенка.
– А… здесь таких любят, но у тебя ничего не получится.
– Почему?
– Махидевран черкешенка, она соперницы не потерпит.
– Мирана, а ты здесь давно?
Та усмехнулась в ответ на вопрос Роксоланы, почти горько усмехнулась:
– Четвертый год…
– А… с султаном часто бывала?
Засмеялись все четыре девушки, тихонько, явно, чтобы смех не был слышен остальным.
– Сразу видно, что ты первый день в гареме. Многие из нас и не видели Повелителя.
– Как это? А зачем тогда стольких девушек здесь держать?
– А вдруг какая понравится?
Договорить им не удалось: старая рабыня, присматривающая за ужином, прикрикнула, чтобы не болтали много. Девушки подчинились, но стоило ей отойти, как разговор возобновился.
– Повелитель предпочитает свою Махидевран, считает самой красивой.
– Эту толстую?!
– Прикуси язык, не то и мы пострадаем!
Больше разговоров не было.