Роберто покачал головой.

— До них километров семьдесят, — сказал он. — Нам такого перехода не одолеть.

— Посмотри вниз, — сказал я. — Видишь долину у подножия горы?

Он кивнул. Долина вилась между гор, по направлению к тем двум вершинам. Там она раздваивалась. Дальше мы ничего разглядеть не могли — мешали горы, но я был уверен, что долина приведет нас куда надо.

— Чили там, — сказал я. — Просто дальше, чем мы думали.

— Это слишком далеко, — нахмурился Роберто. — Нам туда не добраться. И еды у нас мало.

— Мы можем послать Тинтина назад, — ответил я. — С его запасами и с нашими мы протянем дней двадцать.

Роберто снова посмотрел на восток. Я с ужасом подумал о том, что дальше мне придется идти одному.

Под вечер мы вернулись в лагерь. За едой Роберто поговорил с Тинтином.

— Завтра утром мы отправим тебя назад, — сказал он. — Поход оказался более долгим, чем мы предполагали, и нам будут нужны твои припасы. Да и дорога вдвоем быстрее, чем втроем.

Тинтин понимающе кивнул.

Утром Роберто сообщил мне, что пойдет со мной. Мы обняли Тинтина и послали его назад.

— Помни, — сказал я ему на прощание, — мы будем все время двигаться на запад. Если прилетят спасатели, пошлите их за нами.

Весь день мы отдыхали — готовились к предстоящему переходу. Под вечер мы немного поели и залезли в спальный мешок. Солнце садилось за горы, такой потрясающий закат я наблюдал в Андах впервые. Горы были залиты золотистым светом, а небо сияло багровым и лиловым. Я подумал, что мы с Роберто, наверное, первые, кто любуется столь величественным зрелищем, и исполнился гордостью.

— Роберто, — сказал я, — а ты представляешь, как было бы здорово на это полюбоваться, если бы мы с тобой не были ходячими мертвецами?

Он молча сжал мне руку. Я знал, что ему страшно точно так же, как и мне, но мы черпали силы друг у друга. Мы теперь были ближе, чем братья. Мы сделали друг друга лучше.

Утром мы поднялись на вершину и вышли на западный склон. Я сразу же понял, что спускаться ничуть не легче. Когда ты поднимаешься в гору, ты идешь в нападение, атакуешь. А когда спускаешься, ты сдаешься на волю обстоятельств. Ты больше не борешься с силой притяжения, а пытаешься заключить с ним сделку. Когда ты спускаешься с уступа на уступ, ты понимаешь, что при первой же возможности гора сбросит тебя в бездну.

У вершины ветер сдувал весь снег, и камни были обнажены, поэтому мы спускались потихоньку, цепляясь руками за скалы, опуская ноги в небольшие расщелины. Мы думали только о том, как сделать следующий шаг и не рухнуть в бездну. Иногда мы упирались в отвесную скалу или выходили на край пропасти, откуда открывался жуткий вид на весь склон, до самого подножия. Тогда приходилось идти в обход. А порой и прыгать с камня на камень.

За три часа мы спустились метров на пятьдесят, но склон наконец стал более пологим и снежным. Идти по колено в снегу было не так страшно, но очень утомительно.

Через несколько сотен метров пейзаж изменился. Эта часть склона каждый день прогревалась солнцем, поэтому снег стаял, обнажилась каменистая почва. По сухой земле идти было проще, но иногда встречались груды камней. По ним пробираться было трудно, я не раз оступался и еле удерживал равновесие, хватаясь за ближайшие камни.