— Я увяз! Не могу вылезти!

— Не сдавайся, Тинтин! — крикнул я. — У тебя все получится!

— Я не могу двинуться с места, — отозвался он.

— Все дело в рюкзаке, — сообразил Роберто. — Он слишком тяжелый.

Роберто был прав. Рюкзак тянул Тинтина назад. Он пытался наклоняться вперед, чтобы удержать равновесие, но никто не мог протянуть ему руку, и по его виду я понял, что он долго не продержится. А за ним была расщелина.

— Держись, Тинтин! — заорал я.

Роберто лег на живот и протянул Тинтину руку. Но Тинтин не мог ее ухватить — недоставало нескольких сантиметров.

— Снимай рюкзак! — крикнул Роберто. — Давай его мне.

Тинтин осторожно, боясь потерять равновесие, снял рюкзак и отдал его Роберто. Без груза Тинтин сумел взобраться на площадку и рухнул на снег.

— Я не могу больше идти, — сказал он. — Сил нет. Я на ногах не держусь.

Я понимал, что нужно идти дальше, пока мы не найдем хорошее место для ночлега, поэтому я двинулся вперед, а остальным пришлось идти за мной. Солнце уже заходило за гору, скалы отбрасывали на склон длинные тени. Стало холодать. Меня охватила паника.

Я полез на скалу, чтобы получше оглядеться, но тут моя нога попала в расщелину, и я левой рукой ухватился за валун. Он вроде бы крепко сидел в снегу, но когда я за него взялся, из-под валуна выкатился камень размером с пушечное ядро и полетел вниз.

— Осторожно! — крикнул я товарищам.

Роберто в ужасе отшатнулся — камень просвистел в нескольких сантиметрах от его головы. Он ошарашенно молчал, а потом заорал:

— Сукин сын! Ты что, убить меня хочешь?

Он нагнулся, втянул голову в плечи. Я понял, что он плачет. Когда до меня донеслись его рыдания, мне вдруг показалось, что все безнадежно.

— Пошли вы к черту! — взбесился я. — С меня хватит!

У меня было только одно желание — чтобы все поскорее закончилось. Мне хотелось лечь в снег и лежать в тишине и покое долго-долго. О чем я еще думал, я не помню, но что-то заставило меня идти дальше. И когда Роберто успокоился, мы продолжили путь.

Наконец я нашел впадину под огромным валуном. Солнце весь день обогревало валун, снег подтаял. Впадина была небольшая, но мы могли хоть как-то устроиться здесь на ночь. Мы положили на землю подушки, расстелили поверх спальный мешок. От него теперь зависела наша жизнь, поэтому с мешком, грубо сшитым кусками медной проволоки, мы обращались очень осторожно. Чтобы не порвать его, мы, прежде чем в него залезть, сняли ботинки.

— Ты пописал? — спросил Роберто, когда я полез в мешок. — Мы не можем всю ночь прыгать из мешка и обратно.

Услышав, что Роберто снова стал ворчать, я успокоился. Ворчит — значит, с ним все в порядке.

— А ты пописал? — спросил я. — Не хотелось бы, чтобы ты мочился в мешок.

— Если кто в мешок и помочится, так только ты, — огрызнулся Роберто. — И поаккуратней там своими ножищами!

Когда мы все трое забрались в мешок, то попытались устроиться поудобнее, но земля была очень твердая, а впадина небольшая, так что мы лежали, практически прислонясь спинами к валуну, а ноги наши болтались над расщелиной. Мы очень устали и некоторое время лежали тихо. На иссиня-черном небе сверкали мириады звезд. Казалось, они совсем рядом — только руку протянуть. В другое время в другом месте меня бы потрясла эта дивная картина. Но теперь я видел лишь безжалостную силу природы. Мир показывал мне, как я слаб и никчемен. И как мимолетна моя жизнь.