– Я специально сегодня тебя позвала, поговорить хотела вдвоем, – объяснила бабушка Дуня, когда Клим спросил ее об этом.

– О чем, бабуль? – улыбнулся этой ее серьезности он.

– О многом и важном. Но сначала я хотела узнать, что ты намерен делать дальше?

– Ты спрашиваешь о моей работе? – не стал подшучивать над ней Клим, заметив, как важен почему-то ей этот разговор.

– Да, я хотела спросить останешься ли ты в Петербурге или вернешься в Москву?

– Я пока думаю, ба, взвешиваю все аргументы, – вздохнул он.

– А скажи, Климушка, что бы ты хотел для себя в идеале, ты знаешь? Что бы ты делал, если бы у тебя имелась возможность не ограниченного ничем выбора? – очень серьезно допытывалась она.

– Я бы, бабуль, хотел свое дело открыть, не просто кузницу, а несколько кузнечных цехов в ней для работы в разных техниках: ковки и литья, сварки, чеканки, да всех работ. Людей найти талантливых, увлеченных для работы и заниматься любимым делом.

– А где, в Москве или Питере? – выясняла бабуля.

– В Подмосковье, – улыбнулся он ей. – Я много думал об этом. В городе кузницу вполне можно организовать, но мне интересней и удобней ближе к природе и чтобы дом рядом был. Ну, и поближе к вам, понятное дело.

– Ты знаешь, Климушка, – каким-то особым тоном человека, высказывающего свои сокровенные, долго обдумываемые, вынашиваемые мысли, сказала она, – так получилось, что ты у нас один в семье сын и внук. И мы с теми твоими бабушкой и дедом давно стали родными и близкими людьми. За все эти годы мы ни разу не только не поругались, но между нами и тени недопонимания не возникало. Все вместе, всегда одной семьей и в горе, как говорится, и в радости. Родные. Мы тут подумали и решили, что надо помочь твоему великому таланту как-то.

– Ба, ты о чем? – насторожился такому вступлению Клим.

– А ты послушай, не перебивай, – чуть нахмурилась она, потом улыбнулась ему, погладила по руке и продолжила: – Я после смерти Матвея как потерялась – все мне неуютно одной и непонятно. Вот мы и решили с Ларисой и Сашей, что я к ним перееду. Скопом, втроем, выживать в наши годы легче и веселей. Они мне большую комнату отдают, и район мне их всегда очень нравился. Конечно, известно, что две хозяйки на одной кухне трудно уживаются, да еще в нашем возрасте! Да только Лариса прибаливает, руки у нее совсем слушаться перестают, тяжело ей по хозяйству, а я ничего, бодрая еще, вот и будем вместе поживать. Да и веселее втроем-то.

– Вот и хорошо, – порадовался за стариков Клим. – Поживете пару месяцев здесь, я вам там ремонт хороший сделаю. Потом переедете, а эту квартиру сдадим, и вам денежки будут капать. Хорошо решили.

– Нет, Клим, мы не так решили, – усмехнулась бабуля. – Эта квартира давно уже оформлена на тебя, ты знаешь. Ты ее продавай. – И, увидев удивление на его лице, повторила с нажимом: – Продавай, не жалей! А на полученные деньги открывай свое дело! Хватит на это денег-то?

– Надо считать, но должно… – и возмутился: – Да о чем мы говорим, ба! Не буду я ничего продавать!

– Продавай! – строго сказала она. – И делай свою кузницу! У тебя талант великий, и нечего ему ждать, когда он реализоваться сможет! Спокойно продавай квартиру и не думай ни о чем! Жилье у тебя в Москве есть, с родителями, да и мы не вечные, и от Ларисы с Сашей квартира останется. А сейчас делом своим главным займись!