Что ее ждет впереди, знала только она. И больше никто на свете – ни ее мать, ни подруги, ни, разумеется, Алена.

Потому что дело касалось личной, можно сказать, интимной жизни.

А личная жизнь ее заключалась в том, что каждый раз, ах, каждый раз! – в каждую их совместную ночь она переживала восхитительные моменты трепета, любви и полнейшего, через край просто, женского счастья.

Анатолий Васильевич был непревзойденным любовником и восхитительным мужчиной! А Лариса Ивановна была женщиной страстной и… очень страстной!

Нет, конечно, что греха таить, пару раз она пыталась найти ему замену – обижаясь на его холостяцкие замашки и нежелание идти в загс. Но все попытки завершались крахом – ни один мужчина не мог сделать ее счастливой, ни один!

Все они были лишь жалкий суррогат и подделка. Никто не говорил ей таких головокружительных, волшебных слов. Никто не придумывал такие милые, такие смешные, немного дурацкие прозвища.

Никто так не восхвалял ее ноги и грудь. И никто не думал в тот самый-самый жгучий момент о ней так, как думал он.

Помаявшись, она решила – так, значит, так. Значит, такая судьба! В конце концов, варить мужу борщи, стирать носки и выносить его занудство – не такая уж и завидная доля. А у нее дочка от любимого человека и щемящая радость от нечастых, но таких теплых встреч!

У нее – всегда праздник. Всегда Новый год. И черт с ним, с законным браком. Как говорится, хорошую вещь браком не назовут!

Подумала и смирилась. А что до Алены… Строптивая, да. Непокорная. Но сегодня эта Алена рядом, а завтра улетит замуж, и только ее и видели! А любимый Толик останется при ней. В этом она была почти уверена.

Третья подруга Анатолия Васильевича жила, слава богу, в соседнем поселке. И то счастье – Катерина и Ларочка друг с другом давно смирились и даже хмуро кивали друг другу при встрече.

А вот Альфия… Альфия была строгой. Требовала, чтобы он навещал ее и сына два раза в неделю. Он и старался.

Еще у Альфии был отец. Вот тот смотрел на Ружкина как волк на овцу. Стоял на крыльце, тянул «Беломор» и щурил злые глаза.

За стол с ним не садился – презирал. Вечером, в саду, когда Анатолий Васильевич торопился «до ветру», папаша железной дланью больно хватал его за локоть и грозно вопрошал:

– Когда? Когда с Алфиюшкой пойдешь и запишешься?

Анатолий Васильевич начинал что-то вяло и невразумительно мямлить, оправдываться и все пытался вырвать зудевшую руку.

А однажды сообразил и бодро сказал:

– А зачем я вам? Нищий, уже пожилой… Альфия ведь такая красавица! Найдет жениха помоложе. Как пить дать – найдет!

Папаша, как ни странно, задумался и согласился – позор они уже почти пережили, внучка своего он обожал. Только вот дочку жалко. Молодая ведь баба! И вот с этим вот… Говном – по-другому не скажешь!

Он злобно сплюнул и чертыхнулся – а и вправду, зачем ему такой зять? Ни дать ни взять, а не зять! Может, сосватает старая Зуля красавицу Альфию?

А красавица Альфия и слушать о женихе не хотела. Говорила – люблю отца моего ребенка. Люблю, и точка! А загс мне твой – как собаке пятая нога! Не нужен, и все!