— Уходи немедленно! — закричала она, размахивая руками. — Сюда плывет Агамемнон! Ты должна уйти сейчас же!

Она нетерпеливо толкала Андромаху до тех пор, пока сестра не встала на ноги.

— Агамемнон?

— Он плывет, чтобы спасти меня, — объяснила Ифигения. — Кассандра сказала, что он будет здесь со своим флотом до полудня. Я вернусь вместе с ним в Микены.

Андромаха больше не колебалась. Она побежала к двери и помедлила только для того, чтобы помахать Кассандре. Но девушка уже отвернулась и снова говорила со своими невидимыми друзьями. Андромаха подобрала подол и ринулась из храма к тропе, ведущей с утеса.

На берегу Геликаон наблюдал, как Андромаха пошла по тропе к храму. Спина ее была прямой, бедра восхитительно покачивались под хитоном цвета пламени.

Одиссей, ухмыляясь, наблюдал за Геликаоном.

— Ты везучий человек, Геликаон.

— Мне всегда везло на друзей, Одиссей. Ты научил меня, как встречаться лицом к лицу со своими страхами и побеждать их. Андромаха убедила, что жизнью можно наслаждаться, только если ты смотришь в будущее и оставляешь мщение богам.

— Хорошая женщина и прекрасная философия, — согласился Одиссей. — А если бы Агамемнон вышел сейчас на этот берег?

— Я бы тут же убил его, — с усмешкой признался Геликаон. — Но я больше не ищу мести и не позволяю ей править моей жизнью.

— Ты плывешь к Семи Холмам, чтобы там зазимовать?

Геликаон кивнул.

— Троянский флот уже отправился туда. С лишними людьми в селении будет невпроворот дел.

— Много мужчин и недостаточно женщин, — заметил Одиссей. — Этим тебе непременно придется заняться, разрешая споры и улаживая обиды. Попытайся делать это, не снося голов с плеч.

Геликаон засмеялся, нетерпение слегка отпустило его. Потом он увидел, что к ним идут Каллиадес и Скорпиос, и у него упало сердце. Он пытался уговорить двух воинов остаться на корабле до Семи Холмов, но догадывался, о чем они собираются просить.

— Каллиадес! — воскликнул Одиссей. — Рад тебя видеть! А где наш друг Банокл?

— Пал в Трое, — ответил Каллиадес.

— Тогда наверняка он забрал с собой немало врагов?

— Банокл никогда ничего не делал наполовину. Он был храбрым человеком и прекрасным товарищем. Он часто говорил о Зале Героев. Я уверен, сейчас он ужинает там с Гектором и Ахиллом и рассказывает им, какой он прекрасный воин.

Остальные улыбнулись, а Каллиадес продолжал:

— Это Скорпиос из Троянской конницы. Мы оба хотим отправиться на Итаку. Не подвезешь ли нас в последний раз, Одиссей?

— Да с удовольствием, парень. А ты сможешь рассказать мне истории о падении Трои, чтобы оплатить свой проезд.

Высокий воин отстегнул ножны с мечом и протянул Геликаону.

— Я обязан тебе жизнью, господин, как и Аргуриосу. Возьми с собой меч Аргуриоса. Он принадлежит народу Трои, а не странствующему микенцу.

Геликаон молча принял меч. Вытащил клинок из ножен и благоговейно посмотрел на него.

— Это изумительный дар. Но разве тебе меч не понадобится, друг мой?

— Я еще не знаю, какие очертания у моего будущего, Золотой, но знаю, что не буду вырезать его мечом.

Они сели на черный песок, и Каллиадес говорил о последних днях Трои, а Геликаон рассказал Одиссею о спасении из этого города. Солнце быстро поднималось, время близилось к полудню, когда Геликаон снова заметил пламенный хитон Андромахи на тропе утеса. Андромаха, похоже, спешила, хотя осторожно ступала по предательскому склону. Кассандры с ней не было.