Но боги, которых троянцы привезли с собой из западных земель, не были нашими богами. Ваш солнечный бог зовется Аполлоном, а еще Господином Серебряного Лука и Уничтожителем. Он — бог мощи и битвы. Наш бог солнца — лекарь, которого зовут Мышиным богом. Когда наши дети заболевают, им дают съесть мышь, окунув ее в мед, как подношение богу лечения. С годами, по мере того как город рос, храм Мышиного бога был заброшен. Троянцы возвели большие храмы, украшая их золотом, медью и слоновой костью, храмы Зевса, Афины и Гермеса. Когда вокруг города были построены стены, храм Мышиного бога оказался за их пределами. Маленькое святилище рухнуло во время землетрясения, и его не стали отстраивать, так что в конце концов оно заросло травой и — невероятная насмешка судьбы — в его залы стали вбегать полевые мыши.

А теперь последние троянцы ушли и забрали с собой своих жестоких и капризных богов. Ты, который поклоняешься тем же западным богам, последуешь за ними. Может, Мышиный бог снова встанет на берегу и будет наблюдать, как ты уплываешь, и будет гадать, зачем ты вообще сюда являлся.

Пока император рассказывал свою историю, тяжеловооруженные хеттские воины тихо входили в мегарон. Агамемнон огляделся, и Ксандер увидел, как бледный царь дикими глазами наблюдает, как все его надежды мгновенно превращаются в ничто.

Тудхалияс встал, голос его стал мрачным:

— Я объявляю, что город этот будет разрушен, — заявил он. — Его разнесут камень за камнем, потом и камни эти будут разбиты. Город тьмы исчезнет с лица земли.

Идоменей шагнул вперед.

— Мне плевать на твои истории, мне плевать на Трою и ее судьбу, — проскрежетал он, обращаясь к императору. — Я пришел сюда только за легендарными богатствами Приама. Уж это-то принадлежит нам! Ты не можешь лишить нас нашей добычи!

— И кто же ты такой? — пренебрежительно спросил император.

— Идоменей, царь Крита, — ответил тот, покраснев от гнева.

Император небрежно махнул рукой:

— Идите, мелкие царьки, ищите вашу добычу. Но поторопитесь отнести ее на ваши корабли. Любые галеры, которые останутся в бухте Геракла к рассвету, будут захвачены, а их экипажи четвертованы.

Император повернулся и отдал короткий приказ на своем языке, потом вышел из мегарона. Свита последовала за ним, но остальные хеттские воины остались.

Агамемнон теперь казался меньше ростом, съежившись от презрения хеттов. Он гневно оглядел зал, и его тусклые глаза остановились на Ксандере.

— Ты! — крикнул он. — Лекарь! Отведи меня в сокровищницу Приама!

Ксандер на мгновение застыл, потом Мерионес ласково подтолкнул его, и Ксандер ответил:

— Да, господин.

Он знал, где находится сокровищница. Это не было тайной.

Из задней части мегарона Ксандер провел царей в коридор, потом — вниз по длинной лестнице. Они пошли по широкому коридору глубоко под землей. По бокам тоннеля смотрели вниз каменные статуи — мифические чудовища с зубами и когтями, чьи глаза слепо мерцали в свете факела.

В конце коридор переходил в круглое помещение. Ксандер, Мерионес и три царя с их стражей столпились в этой комнате. Ксандер заметил, что здесь стоит крепкий звериный дух. Перед ними была высокая дверь, богато изукрашенная бронзой, рогом и слоновой костью. Во времена Приама дверь эту охраняли шесть Орлов. Теперь здесь не было охраны, лишь простой дуб и бронзовый засов стояли на пути захватчиков.