Геликаон уронил моток веревки на уступ рядом с собой и в отчаянии снова вгляделся вверх. И — о чудо! — перегнувшись через край окна, возникла Андромаха; в свете, льющемся из окна, ее каштановые волосы сияли вокруг ее головы.

«Богиня, — сказал себе Геликаон. — Я и вправду благословлен».

— Андромаха! — окликнул он. — Лови веревку!

Она молча кивнула. Геликаон снова поднял моток, осторожно наступив на свободный конец веревки, встал поустойчивее и могучим усилием швырнул моток вверх. Но из-за его предусмотрительности веревка оказалась слишком короткой. Андромаха схватила лишь воздух, а веревка, пролетев обратно, мимо Геликаона, упала петлями далеко внизу, у подножия утеса. Геликаон терпеливо смотал ее снова. Теперь он рассчитал бросок и со второй попытки швырнул веревку сильней, так что она попала прямо в протянутые руки Андромахи.

Андромаха исчезла из виду, быстро появилась снова и крикнула:

— Я привязала!

Геликаон осторожно повис на веревке, и она выдержала его вес. Всего несколько мгновений — и он уже взобрался наверх и влез в окно.

Андромаха упала в его объятия. Только теперь он позволил себе полностью поверить в то, что она жива. Геликаон уткнулся лицом в ее волосы, они пахли дымом и цветами.

— Я люблю тебя, — сказал он просто.

— Не верится, что ты здесь, — ответила Андромаха, глядя в его глаза. — Я боялась, что никогда тебя больше не увижу.

В глазах ее стояли слезы, и Геликаон притянул ее ближе, чувствуя, как колотится ее сердце. На долгий миг время замедлило ход. Геликаон забыл о войне, пропав в объятиях Андромахи. Мучившие его страхи — что он найдет ее мертвой, а их сыновей убитыми — испарились, когда он крепче прижал ее к себе и сердца их забились как одно.

— Декс? — шепотом спросил он.

Андромаха отодвинулась и взяла его за руку. Она подвела Геликаона к маленькой кровати в соседней комнате, где лежали два мальчика. Геликаон нагнулся, чтобы посмотреть в лицо сына, и прикоснулся к его светлым волосам.

Когда он снова повернулся к Андромахе, лицо его было суровым.

Они вышли из комнаты, и Андромаха, обхватив Геликаона руками, сделала глубокий вдох.

— Моя любовь, я должна тебе кое-что сказать.

Но в этот миг дверь покоев открылась, и ворвались два воина.

Каллиадес и Банокл пораженно остановились. Геликаон не знал, что их удивило больше: то, что он очутился в этой комнате, или то, что его обнимала Андромаха.

Каллиадес опомнился первым.

— Геликаон! Вот уж кого не ожидал!

Он посмотрел на окно и увидел привязанную веревку.

— Не жди, что по стенам взберется целая армия. Я явился один, — быстро сказал Геликаон. — Но у тебя есть мой меч, если это хоть что-то изменит.

— Ты всегда что-то меняешь, господин, — ответил Каллиадес. — Хотя ситуация тяжелая.

— Расскажи мне все.

— Агамемнон бросил против нас тысячи. У нас меньше сотни человек. Они захватили дворцовую стену. У них уйдет некоторое время, чтобы прорваться через дверь мегарона, но это не продлится долго.

Геликаон вспомнил, как Приам говорил, что после прошлой осады двери сделали заново. Они были изготовлены из трех слоев дуба с сильно извилистыми волокнами и укреплены металлической решеткой, прутья которой были вставлены в отверстия в полу и потолке. Такие двери вряд ли можно было взломать, только медленно изрубить на куски.