– Откуда все это взялось? – изумленно спросила Нина.

Леннокс с усмешкой посмотрел на всю эту ерунду:

– Люди просто с ума посходили! И кто это натворил?

Но Нина пошла вокруг дерева, восторженно разглядывая его.

– Сюда приходят парочки! – сказала она. – Это вроде того моста в Париже, где цепляют висячие замки. И стихи! Смотри! Но как они вообще об этом прослышали?

Дерево тихо позвякивало своими украшениями на ветру.

– Должно быть, кто-то разболтал.

– Думаю, Мареку это понравилось бы! – засмеялась Нина.

– Ты все еще о нем думаешь? – проворчал Леннокс.

– Нет, – честно ответила Нина. – И говорить о нем больше не хочу.

Леннокс уже подошел к дереву со своей пилой.

– Нет, ты не можешь! – ужаснулась Нина. – Ты не можешь спилить его прямо сейчас! Ты только посмотри на него!

– Я должен. Оно больное.

– Но оно прекрасно!

– Нина, – серьезно заговорил Леннокс, – это дерево умирает. Его необходимо убрать. Оно насквозь прогнило изнутри. И может упасть на рельсы. Его надо спилить.

– Но…

– Далеко не все в сельской местности прекрасно. Красивое может быть и опасным.

Нина кивнула:

– Но все эти книжки…

– Могу поклясться, ты считаешь их живыми, – сказал Леннокс.

– Но так оно и есть! – ответила Нина.

Леннокс шагнул к ней и обнял за талию. Прижав Нину к дереву, он поцеловал ее – крепко и страстно.

– Они вот такие же реальные? – спросил он.

Нина заглянула ему в глаза и хитро усмехнулась:

– В другом роде.

Леннокс снова поцеловал ее:

– А как теперь?

– Ну, знаешь, мне кажется, людям может нравиться не только это…

Леннокс отодвинулся:

– Что ты сказала?

До Нины вдруг дошло, как можно было истолковать ее слова. Она прижала ладонь к губам и порозовела:

– О, я не…

Леннокс серьезно, почти торжественно посмотрел на Нину, стоявшую под книжным деревом.

– Ты это серьезно?

Нина так смутилась, что едва могла говорить.

– Я не то имела в виду…

Леннокс помолчал.

– Но ты…

Нина посмотрела в его синие глаза.

– Я… мне бы хотелось… – прошептала она наконец едва слышно.

Леннокс снова наклонился к ней и поцеловал от всей души.

Наконец Нина отошла от дерева.

– Но ты ведь не спилишь его прямо сейчас?

– Да, именно сейчас! – усмехнулся Леннокс. – Ты что, никогда не слушаешь?

– Я никогда не слушаю.

– Ладно, пусть так, но тогда и болтать незачем.

Нина повернулась, чтобы еще раз посмотреть на дерево.

– Я посижу в машине. Не могу смотреть.

– Зимой оно прекрасно сгорит для нас обоих, – сказал Леннокс.

Нина бросила на него вопросительный взгляд, но Леннокс не стал продолжать.

Когда пила взревела, Нина, сидя в машине, обняла Парсли и стала раскачиваться, время от времени бормоча ему на ухо:

– Ох, боже мой, ох, боже мой…

Она смотрела на широкую спину Леннокса, пока тот работал, довольствуясь этой картиной, но, когда прекрасное дерево рухнуло, сердце ее наполнилось печалью.

День уже угасал, когда Леннокс загрузил бревна в «лендровер».

– Здесь теперь так голо… – заметила Нина.

– Да, но через пару дней будет другое.

– Другое что?

– Новое дерево… Ты ведь не думаешь, что мы оставили дыру в земле?

– Не знаю, – проворчала Нина.

В голове у нее гудело, как в посудомоечной машине.