Она пыталась усмирить свои волосы, но безуспешно, и в конце концов просто скрутила их в два жгута, уложив на голове на манер диадемы.

Но она совершенно не представляла, что делать с зеленой лентой. Однако теперь заметила, что она такого же цвета, как килт Леннокса: светлого, серовато-зеленого.

– А у тебя две пары джинсов? – огрызнулся Леннокс.

Он тоже помыл волосы, и они лежали мягкими завитками, не прячась, как обычно, под фуражкой. И еще Нина снова обратила внимание на ширину его плеч, не скрытых под старой курткой, и на его худощавое, но крепкое тело… Леннокс не был чересчур мускулист или слишком тощ. Нет, пропорции были отличными. А серо-зеленый тартан подчеркивал синеву его глаз.

– Да, но…

Нина решила, что продолжать разговор в этом направлении бессмысленно.

– А где твоя лента?

– Ну… я не знала, что с ней делать.

– А потому даже не попыталась? Неси ее сюда.

Стоя у «лендровера», Леннокс серьезно и аккуратно прикалывал ленту к бедру и плечу Нины. Когда он выпрямился, они вдруг оказались до неловкости близко друг к другу, и Нина заметила, что сдерживает дыхание. Она тут же сделала себе мысленный выговор и открыла дверцу, чтобы забраться на переднее сиденье, – но тут же отступила, потому что там уже развалился Парсли.

– А что, Парсли увлекается танцами?

– Ему нравятся вечеринки, – пожал плечами Леннокс. – Куда больше, чем мне, должен заметить.

– Мне сесть сзади?

– Не болтай глупостей. Эй, парень, туда!

Пес тут же перебрался назад.

Нина обернулась и ласково почесала Парсли за ушами.

– Ты просто чудо, парень!

Парсли лизнул ей руку. Леннокс оглянулся.

– Ты уж слишком сентиментальна с этим псом.

– Он ведь такой симпатичный!

«Симпатичнее, чем ты того заслуживаешь», – подумала Нина, но вслух ничего не сказала.

– Кейт тоже постоянно твердила, что он слишком хорош для меня, – заметил Леннокс, явно прочитав ее мысли.

Они молча ехали по изрезанной колеями дороге. На ней оказалось куда больше машин, чем обычно, – то есть обычно здесь их вообще не было, – и почти все направлялись в сторону Коран-Мор. Машины были битком набиты веселыми возбужденными людьми, включая, слава богу, множество белых платьев и девушек, которые буквально торчали из корсетов. Нина смотрела в окно, поскольку Леннокс, как всегда, разговаривать не желал. Вечер был ясным и мечтательным, по небу лишь кое-где проплывали пухлые облачка.

– А как твой машинист? – совершенно неожиданно сдавленным голосом спросил Леннокс.

Нина изумленно уставилась на него:

– Не поняла…

– Я имел в виду, он приедет?

– Э-э-э… Нет. Разумеется, нет! Это было… это не…

Леннокс бросил на нее быстрый взгляд:

– Не совсем то, что ты воображала?

В машине наступило долгое молчание.

– Он… ну, оказалось, что у него уже есть семья. – Нине противно было признавать это, произносить вслух. – Только это совершенно тебя не касается.

Леннокс опять замолчал, похлопал по голове пса, протиснувшегося между двумя передними сиденьями.

– Извини, – сказал он наконец. – Я не должен был спрашивать. Но у меня было насчет него какое-то неприятное чувство… или предчувствие. Возможно, из-за того, что он не хотел смотреть мне в глаза.