В дальнем конце комнаты, стоя на стуле, протирала пыль со статуэток с кошками Майя. Большой живот мешал ей настолько, что она только и делала, как поминала Бестужева нецензурными и совершенно неприличными словечками. Только вот дело было не в Майином недовольстве, а в том, что Ян заметил, как стул накренился.

Так когда-то было с Ликой в его кабинете. Словно целую вечность назад.

Жену поймать Ян успел, а вот кошку, которую она держала, конечно же, нет. Та со звоном разлетелась вдребезги, как только встретилась с паркетом.

Бестужев крепче прижал Майю к себе, поудобнее перехватывая ее под попу, а жена лишь испуганно охнула, облизала нижнюю губу, которая стала особенно пухлой с наступлением беременности, а после прикрыла глаза и обняла Яна за шею, притискиваясь к нему крепче. Словно и не она еще минуту назад обзывала его и его… кхм… разные части его тела самыми последними нехорошими словами.

Сейчас же опять наступила гармония. И спокойствие.

У Майи было всегда так. Она попсихует, повозмущается, покажет зубки, а потом так же быстро перегорит и, в конце концов, поймет, что была неправа. Это, пожалуй, Ян и любил больше всего в своей жене — ее разумность. Умение здраво и трезво мыслить, в каком бы состоянии она не была. Даже вот такая… с действительно очень большим-большим животом, с растрепанными волосами, которые, кажется, начали виться еще сильнее, чем раньше, и немного отекшая с утра, именно так она объясняла свои манящие и как никогда полные губы.

— Спасибо, — все же шепнула Майя, открывая глаза и благодарно улыбнувшись.

Видимо осознала, чем была чревата ее уборка. Но именно в этот момент из переноски, что Ян бросил на пороге раздалось жалобное мяуканье, и лицо его жены переменилось в миг.

— Ты что? Ты что принес кошку? — ахнула она, насупившись, забилась в его руках, пытаясь скорее выбраться из его крепкого захвата. Ян разжал ладони, аккуратно помог Майе встать на ноги, подальше от осколков, про которые она видимо и забыла уже, и чуть было в них не угодила, но жена его галантности и заботы не оценила, она треснула его ладошкой по плечу и опять взорвалась:

— Бестужев ты совсем идиот что ли? Хотя, о чем я спрашиваю! Кто угодно, но не идиот. Ребенка мне заделал в первую же совместную ночь, чтобы я никуда не делась от твоей тирании, а сейчас что? — Майя выставила вперед палец, вторую руку приложила к полной груди и, смешно нахмурившись, начала пятиться. Ян быстро бросил взгляд на пол, не в сторону ли осколков двигалась Майя, и, поняв, что шагала она совершенно в другую сторону, расслабился.

— Майя, я же тебе уже столько раз говорил, у меня аллергия на латекс. И ты… и я… — удивительно, но именно этот вопрос его всегда вгонял в ступор.

Вот уже на протяжении почти девяти месяцев у Яна был на него лишь один единственный ответ, который он никогда в жизни не скажет Майе.

Ну, а как он поделится с ней тем, что он просто не подумал?

Он — Ян Бестужев просто не подумал.

Не до раздумий ему тогда было. И так два месяца еле вытерпел вблизи с ней, не раз уже собираясь послать свои дурацкие принципы к чертям. И все же терпел он не зря. Правильно.