Потом вспыхивает другая: «Проверьте, стоите ли вы в круге?» «Стоите ли вы в круге?».

Коля смотрит вниз и обнаруживает, что стоит на чёрном ребристом коврике, очерченном белой линией.

— Да! — кричит он, стараясь перекрыть звук сирены и жужжание. — Стою в круге! Что дальше?!

«Не двигаться!» — загорается другая надпись. «Держитесь за поручень!»

И тут же из стены на уровне его подбородка выскакивает металлический поручень. Коля послушно хватается за поручень, стараясь не уронить авоську с пустыми бутылками. Он подавлен и испуган.

«Закройте глаза. Дышите глубоко».

Коля закрывает глаза.

Кабина погружается во мрак. Только сноп света сверху освещает маленькую фигурку Коли, вцепившегося в поручень. И в этом свете Коля становится как бы цветным силуэтом, который начинает странно пульсировать, меняясь в цвете.

Гаснет свет. Теперь цветная фигурка Коли рисуется на тёмном фоне. Вдруг в разных направлениях начинается «дождь» из ярких светящихся волнистых линий.

И в тех местах, где они касаются Колиного силуэта, он вспыхивает, теряя свою материальность.

То же самое происходит с Колиным лицом. И с авоськой, где позванивают жалобно бутылки.

Наконец вся фигурка, атакованная «дождём», как бы сжимается, пульсируя, меняется в цвете и, совсем уж сжавшись, вдруг взрывается жёлтым цветом во весь экран. Затем жёлтое сужается до точки…

Вспыхивает свет.

Сколько это продолжалось — непонятно. Может, минуту, может, три часа. Когда всё закончилось, Коля ещё некоторое время стоит зажмурившись, вцепившись в поручень. Потом медленно открывает глаза.

Та же кабина, те же приборы. Тихое жужжание. Горит надпись «Конечная станция».

Коля глядит на часы. Потом хватается за авоську с кефирными бутылками. Бутылки целы.

Загорается надпись: «Переброска завершена».

Переключатель, сам щёлкнув, переходит в нейтральное положение между «Вкл» и «Выкл».

Сзади раздаётся шуршание. Кирпичная стена медленно отходит в сторону.

Коля перехватывает получше сумку с бутылками и, толкнув дверь шкафа, кричит:

— Фимка, здесь устройство…

И тут голос его обрывается. Потому что он стоит не в подвале, а в просторном помещении, ровно и хорошо освещённом, и когда он ступает на блестящий голубой пол, то сразу оборачивается, ещё не веря тому, что произошло. Но сзади не дверцы шкафа, а матовая дверь. Белая, без филёнок, заподлицо со стеной. И над ней надпись:

«Временная кабина № 3».

«Только для сотрудников исторической секции».

А в выселенном доме, наверху, Фима закладывает пальцем страницу в книге и кричит:

— Коль, пошли, что ли?

Никакого ответа.

— Коль!

Он выходит на лестничную площадку.

Дом тих. Только снаружи доносятся голоса ребятишек, которые играют в песочнице.

— За кефиром, за кефиром! — с презрением говорит Фима. — Ни на кого нельзя положиться.

Коля пробует дверь. Она послушно отъезжает в сторону. Он успокаивается. Снова смотрит на часы. Можно ещё несколько минут потратить, поглядеть, куда он попал.

Зал велик, никого в нём нет.

Коля осторожно, на цыпочках, пересекает зал, заглядывает в полуоткрытую дверь. Слышит голоса. Прячется. Голоса приближаются.