После чая неугомонная Мари потребовала экскурсии по дому, которая завершилась в зале на втором этаже, где стояло пианино. Обнаружив это «маленькое фортепьяно», княжна тут же организовала для меня урок танцев. И Мари, и Анна, обе музицировали, но роли распределились быстро. Мари за пианино, Анна в учителя и партнёры по танцу. Урок затянулся до завтрака, но я бы до обеда был согласен его продлить с такой учительницей.

После завтрака мне пришлось заносить в альбом Мари, который она привезла с собой, стихи тех романсов, которые я пел у них на приёме. При этом выяснилось, что, находясь в неадекватном состоянии после встречи Анны-Светланы, я выдал в этом мире романс «Напрасные слова» Ларисы Рубальской и Давида Тухманова, «Признание» на стихи Николая Заболоцкого, а ещё спел оба куплета песни «Русское поле». «Кавалергардов» также пришлось записывать. Когда записывал эти стихи, узнал от Белёвского, что командир Кавалергардского полка барон Артур Александрович фон Гринвальд, услышав эту песню первый раз, поклялся, что при появлении автора в их офицерском собрании он лично будет поить его лучшим шампанским до тех пор, пока автор сможет сидеть за столом. Уланы и гусары дико завидуют кавалергардам, что у тех появилась песня, которая уже стала гимном полка. А я, если захочу обпиться лучшим шампанским, могу посетить офицерское собрание кавалергардов.

Поэтическая часть встречи гостей была прервана Сазоновым, который, войдя в комнату, где мы находились, сообщил, что прибыл фельдъегерь от министра императорского двора. Вошедший следом за управляющим курьер передал мне запечатанный конверт, за который я расписался в какой-то ведомости. Вскрыв конверт, достал лист бумаги и быстро пробежал глазами написанное.

– Что там? – поинтересовалась княжна.

– Увы, сиятельная Мари, видимо, мой отпуск закончился. Завтра к двум пополудни должен прибыть в Гатчинский дворец на приём к его высокопревосходительству графу Воронцову-Дашкову.

– Какая жалость, – печально произнесла Анечка фон Дерфельден, но эти слова заставили моё сердце радостно сжаться.

Узнав у курьера расписание поездов до Гатчины на завтра, отправил его под опекой Сазонова, который должен был хорошо накормить и напоить фельдъегеря. Несмотря на полученное известие, дальнейший визит гостей прошёл радостно, весело и закончился уже в сгущающихся сумерках. Самым замечательным для меня были полученные адреса проживания Анечки, куда я мог писать для неё письма.

Я замер, слившись с деревом. Мой собранный с бору по сосёнке костюм из темно-серого цвета шаровар, широкой рубахи, ичиг и маски-шапочки с прорезями для глаз и рта того же цвета надежно скрывал мою тушку в ночной темени. Кожу вокруг глаз и губ я зачернил сажей на гусином жире. Выдать меня мог только блеск глаз.

Чтобы соорудить этот наряд, напоминающий одеяние ниндзя из фильмов и спецназа ФСБ, пришлось потратить целый день, включая поездку в столицу. Шапочку-маску сшил сам. Теплое бельё, которое было поддето под данную форму, также купил в Питере. На улице конец сентября, а мне добираться до дворца придется долго. Прямой путь не всегда верен. Поэтому «нормальные герои всегда идут в обход», как говорил Ролан Быков в роли Бармалея в фильме про Айболита. Диверсанты в основном придерживаются этого правила.