Белый камень (известняк), очевидно, брали из мячковских каменоломен, расположенных примерно в 25 километрах от Кремля. Зимой строительный материал доставляли на санях, летом по Москве-реке. Такие грандиозные работы, конечно, длились не один год, однако, судя по тому, что уже в 1368 г. крепость смогла выдержать серьезную осаду, строительство велось по какому-то искусному плану, позволявшему не ослаблять прежней оборонительной системы. Возможно, каменные стены были заложены сразу по всему периметру и надстраивались постепенно, а наверху еще долго сохранялся бревенчатый частокол.
Мы мало что знаем о первом каменном Кремле – от него ничего не сохранилось. По данным археологии, известно лишь, что площадь цитадели (23 гектара) почти равнялась современной. Хрестоматийная картина Аполлинария Васнецова (с. 269) честно названа: «Вероятный вид на Кремль Дмитрия Донского».
Должно быть, именно в это время прорыли ров от речки Неглинной до Москвы-реки, замкнув вокруг крепости треугольник водных препятствий. Кремль превратился в настоящую твердыню. Теперь его стены нельзя было ни пробить, ни спалить.
Князь
Дмитрий Иванович
Если в первые годы княжения Дмитрия Донского (который, разумеется, еще так не звался) Москвой управляли митрополит Алексий и старшие бояре, то примерно с 1367 года в московской политике всё явственней начинают проступать личные качества одного из самых прославленных русских государей. Однако следует помнить о том, что свою огромную славу Дмитрий стяжал благодаря единственному (хоть и очень важному) свершению – Куликовской битве, а на престоле он находился целых тридцать лет, и далеко не всё в эти годы было гладко. Кроме взлетов случались и сокрушительные падения.
Жизненный путь Дмитрия Донского столь извилист, что за этими зигзагами не так просто разглядеть живого человека. Во всяком случае, он несомненно был натурой противоречивой. Н. Костомаров, оценивая Донского по его делам, высказывает следующее суждение: «Личность великого князя Димитрия Донского представляется по источникам неясною… Летописи, уже описывая его кончину, говорят, что он во всем советовался с боярами и слушался их, что бояре были у него как князья; так же завещал он поступать и своим детям. От этого невозможно отделить, что́ из его действий принадлежит собственно ему, и что́ его боярам; по некоторым чертам можно даже допустить, что он был человек малоспособный и потому руководимый другими; и этим можно отчасти объяснить те противоречия в его жизни, которые бросаются в глаза, то смешение отваги с нерешительностью, храбрости с трусостью, ума с бестактностью, прямодушия с коварством, что выражается во всей его истории». Боюсь, что мнение историка справедливо, – ничем иным кроме изъянов характера князя нельзя объяснить печальный итог его правления, долгое время казавшегося блистательным.
Дмитрий Донской. «Царский титулярник»
Личных сведений о Дмитрии Ивановиче сохранилось не так уж много – если учитывать важность этой фигуры для отечественной истории.
Известно, что он родился 12 октября 1350 года; что по матери был породнен с первым по знатности боярским родом, Вельяминовыми; что образования не получил. «Аще и книгам неучен беаше добре», – сказано в житии, то есть, если и знал грамоту, то не крепко. В том же хвалебном жизнеописании превозносятся благочестие, незлобивость и строгая целомудренность князя. Последнее, кажется, было правдой.