Когда же на престоле оказался его сын, ребенок, бояре сплотились вокруг него и митрополита, чтобы не дать соседям воспользоваться ситуацией.
Сохранить за маленьким Дмитрием владимирское великое княжение было невозможно, оно перешло к Дмитрию Константиновичу Суздальскому. Однако вскоре в Золотой Орде началась междоусобица, и московские бояре не преминули ей воспользоваться. Они отправили посольство к одному из претендентов на власть, царевичу Мюриду, и тот за хорошую мзду охотно пожаловал будущему Донскому желанный титул. Теперь можно было объявить Дмитрия Суздальского узурпатором.
Бояре собрали сильное войско (у суздальцев такого не было), посадили своего князя-подростка в седло и отобрали Владимир. С 1362 года московский государь вновь становится великим владимирским князем. Год спустя (тоже не бесплатно) бояре обзавелись ярлыком и от другого ордынского претендента, значительно усилившегося царевича Абдуллы, за которым стоял темник Мамай. Мюрид было обиделся и снова назначил великим князем Дмитрия Суздальского, но тот продержался всего двенадцать дней и был разбит москвичами, которые разорили родовые земли незадачливого конкурента. Тот попытался собрать антимосковскую коалицию, но закончилось тем, что Москва забрала себе владения враждебных князей – Стародуба и Галича Мерьского (в Костромском крае).
Когда в 1365 году новый ордынский хан опять прислал ярлык суздальскому князю, Дмитрий Константинович, наученный горьким опытом, благоразумно отказался, отдав за Дмитрия Ивановича свою дочь и получив в награду нижегородскую область.
Все эти события продемонстрировали очевидный факт: мощь Москвы была уже столь велика, что государство могло успешно существовать даже с номинальным правителем – во всяком случае, при конфликте с другими русскими князьями.
Вероятный вид на Кремль Дмитрия Донского. А. Васнецов
Богатство и сила молодой державы так возросли, что в 1367 году Москва затеяла невиданное по масштабу и затратности дело: строительство каменной цитадели. Незадолго перед тем в деревянном городе произошел очередной пожар, после которого осталось одно пепелище. Каменные стены длиной около двух тысяч метров должны были защищать центральную часть столицы, Кремль, от «огньобразной кары», чаще начинавшейся с хаотично застроенных посадов. Еще важнее была оборонительная функция: осадные орудия той эпохи были бессильны против камня.
На Руси каменных кремлей не было нигде, кроме богатых этим строительным материалом Новгорода и Пскова. Самостоятельно принять столь важное решение юный Дмитрий, конечно, не мог – в летописи сказано, что он, «погадав с [двоюродным] братом своим с князем с Володимером Андреевичем и с всеми бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сотвориша».
История со строительством каменной крепости – проявление типично московского прагматизма, которым руководствовались Калита и его потомки. Скажем, Тверь в период своего наибольшего расцвета предпочла возвести пышный собор с мраморными полами и медными вратами, а на скучные каменные стены тратиться не пожелала (за что потом и поплатилась). А вот Дмитрий Иванович, хоть и был набожен, но на церковном строительстве экономил – при нем обветшали московские каменные соборы, поставленные Калитой. Зато на укрепления князь не поскупился, и затраты эти очень скоро себя оправдали.