Байдевин изо всех сил старался понять ее. Она говорила так, словно все то, о чем теперь шла речь, будет происходить без нее. Неужели она чувствует, что в последней битве ее не будет с ними? Байдевин вздрогнул от страха. Среди них Норисса была главной силой. Если она не противопоставит свою силу могуществу ведьмы, то им не на что было более рассчитывать. И, как это часто случалось, его страх превратился в гнев.

"Почему она говорит об этом мне? - спросил сам себя Байдевин. Почему не Босру? Боср командует армией. Или Бремету, потому что Бремет..."

Норисса молча смотрела на Байдевина. Ее серые глаза потемнели и напоминали собой грозовое небо.

- Байдевин, в этой войне между кровными родственниками ты мой старейший друг. Мы с тобой каким-то образом так тесно связаны, что и Медвин не может объяснить эту связь. Я доверяю тебе во всем, и Боср тоже доверится тебе. Прежде чем я смогу помериться силами с Фелеей, меня ожидает последнее испытание. Я не знаю, сколько для этого понадобится времени. Ты нужен мне для поддержания моей верховной власти в мое отсутствие. Байдевин, мне нужна твоя сила.

Ее голос становился все тише, и, когда она замолчала, Байдевин подумал, что она, быть может, снова уснула. Он смотрел на нее, оглушенный ее словами. Неужели он произнес свои мысли вслух, не заметив этого? Или Норисса умеет читать в его мыслях так, что он даже не замечает этого? Сумела ли она заглянуть в те потайные уголки его души, куда он и сам не осмеливается заглядывать? Байдевин припомнил то утро в замке Фелеи, когда ее разум лежал перед ним как раскрытая книга, в которой он мог свободно читать. Теперь он осознал, насколько легко уязвимым может быть и он сам. Пристально вглядываясь в лицо Нориссы, Байдевин подумал, что, быть может, она просто предвидела его вопросы и...

И тут до него дошел смысл сказанного.

- Куда ты уходишь? Насколько? Не хочешь ли ты сказать, что должна покинуть нас? Как же мы сможем сражаться с Фелеей без тебя?

Норисса не ответила, и Байдевин потряс ее за плечо, громко шепча: "Норисса!" Она вздрогнула и, узнав его, со вздохом вытянулась под одеялом.

- Прости меня, Байдевин, мне приходится время от времени собираться...

Байдевин, чувствуя стыд за ту панику, которая овладела им, не ответил. Норисса тем временем собирала рассыпавшиеся по кровати свитки пергамента. На лице ее появилась неподдельная нежность, когда она прикоснулась к обтрепанному краю рукописи.

- Теперь я лучше знаю, кем была моя мать. В этих пергаментах она оставила мне исследование своего Таланта, своего мастерства, оставила руководство, как использовать нашу магию против Фелеи. Она рассказала о том, как она пришла в этот край и сделала его своим домом. Теперь я знаю ее мечты, знаю, что хотела она дать своему народу, и знаю, как она любила моего отца. - Глаза Нориссы наполнились слезами, когда она протянула руку к медальону на шее. - Она была сильной женщиной, Байдевин. С самого начала она обладала достаточной силой, чтобы погубить свою сестру, но Фелея была хитра! Она выжидала до тех пор, пока использование этой силы не стало стоить чересчур дорого.