Посовещавшись вполголоса с Нориссой, Медвин собрался уходить. Заметив это, Бремет вышел впереди него, и Байдевин тоже поднялся. Норисса положила руку ему на плечо.

- Останься со мной на минутку, Байдевин.

При этих словах Илла посмотрела на гнома, но ничего не сказала. С выражением легкого неодобрения на лице она тоже вышла за дверь; было слышно, как она возится в своей комнатке-прихожей, потом все стихло.

- Присядь со мной, - голос Нориссы был чуть громче тихого шепота.

Байдевин поспешно схватил низенький табурет и придвинул его вплотную к кровати. К тому моменту, как он уселся, Норисса уже вытянулась на постели, прикрыв глаза, ее дыхание было медленным и неглубоким. Байдевин медлил, полагая, что Норисса уснула, и не желая разбудить ее своим уходом. Он был рад возможности побыть рядом с ней, когда никто другой не требовал ежеминутно ее внимания. Это был редкий шанс просто насладиться видом ее лица.

Волосы Нориссы были перекинуты через плечо и темной волнистой массой лежали на одеяле, слегка завиваясь у бедер. Единственная свеча отбрасывала на ее лицо колеблющиеся тени, и Байдевину виделось среди них мягкое, немного детское лицо той Нориссы, которую он впервые встретил весной. То была Норисса, которая легко и радостно смеялась, Норисса, которая готова была верить каждому встреченному ей человеку. В ее лице была видна наивная уверенность в том, что успех ждет тебя потому, что ты стоишь за правое дело. Та Норисса сверкала как драгоценный гранит, вырубленный из материнской породы. Теперь же она не была столь наивна, познав жестокость этого мира, ей было не так легко весело рассмеяться, а доверие умерялось осторожностью. Горький опыт, словно рука опытного ювелира, гранящего сырой гранит, чтобы превратить его в мерцающую драгоценность, точил и шлифовал Нориссу.

Байдевину горько было смотреть на следы работы этого ювелира. Ее изможденный вид и серые тени под глазами не были просто игрой недостаточно яркого света. Она, казалось, исхудала еще сильнее с тех пор, как они оказались в этой пещере. Черты лица заострились от усталости, а губы были решительно сжаты даже во сне. Что за силу использовала она, чтобы доставить их сюда и пробудить от долгого сна армию Камня? Несомненно, эта сила требовала, чтобы тот, кто воспользуется ею, истратил частицу самого себя, а не просто прочел подобающее заклинание. Он мог надеяться, что у Нориссы достанет внутренних сил, чтобы продержаться до конца этой осады. Если она останется в живых, она будет полностью готова занять трон Сайдры.

Если?..

Байдевин судорожно вздохнул, поймав себя на непрошеном сомнении. Норисса открыла глаза.

Ее худая рука стиснула пергаменты, и Норисса быстро посмотрела на них, словно для того, чтобы увериться, что они никуда не пропали. Словно испытав значительное облегчение, она откинулась на подушку и снова закрыла глаза. Она заговорила внезапно, словно во сне, и Байдевин в изумлении застыл.

- Ты должен держать армию внутри защитного барьера как можно дольше. Пусть умение моих воинов не пропадет без пользы. Очень скоро Фелея преодолеет нашу оборону, и тогда...