Тетя несолидно хихикнула, но все же проводила их к свободному столику:

– Присаживайтесь, сейчас все принесу.

Геля поставила ноут на хрусткую белую скатерть, включила и обратилась к брату:

– Что искать? Хевеши этого твоего?

– Хевеши, Хевеши, – закивал Эраська. – А там точно есть?

– Просто дикарь, – снисходительно вздохнула Геля и вбила запрос в строчку поисковика. – Ну вот, навалом тут твоего Хевеши. Смотри.

Эраська нетерпеливо придвинул к себе ноутбук, защелкал клавишами.

Красивая смешливая тетя принесла заказ и сразу счет – видимо, детям здесь все же не особенно доверяли.

Пресловутая соломенная шляпка пробила изрядную брешь в Гелином бюджете, пришлось лезть в карман к Эраське – чтобы расплатиться, не хватало ста рублей.

Эраська даже не пискнул. Сидел, уставившись в экран, торопливо прокручивал какой-то текст. Наконец вскрикнул:

– Есть! – и повернул ноут так, чтобы Геле тоже удобно было читать. – Венгерский химик… иностранный член… нобелевский лауреат… А, вот, смотри:

После окончания исследования актиния Резерфорд попросил Хевеши выделить радиоактивный радий-D, один из так называемых дочерних продуктов распада радия, из большого количества свинца, полученного лабораторией от австрийского правительства. Если Вы чего-нибудь стоите, – сказал ему Резерфорд, – отделите радий-D от этого мусора…

– Ну, слышала я эту историю про мусор, – кивнула Геля, – и что?

– Слышала? Значит, я прав! – хищно обрадовался Эраська. – Дальше читай!

Хотя Хевеши не преуспел в выделении радия-D, ему пришла на ум замечательная идея. Основываясь на том, что радий-D не может быть отделен от свинца из-за их химического подобия, он предположил, что радий-D может быть добавлен к свинцу как детектируемый маркер, или метка. Поведение свинца в химических реакциях, таким образом, может быть прослежено при помощи измерения радиационного излучения его метки, – послушно прочитала Геля. – Ну, и?

– Как же ты не понимаешь? – Эраська отхлебнул какао, и у него под носом остались смешные белые усы от молочной пенки. – Резерфорд! Хевеши! Хлорид свинца! Почти уверен, что твой Розенкранц работал над той же задачей! А Хевеши перед самой войной 1914 года открыл изотопы и изотопные метки, неподвластные времени! Обманула тебя твоя Фея, вот что! Никакой защиты снадобье не обеспечивает, ты просто пометила Райское Яблоко изотопной меткой, чтобы она могла найти его в современности! – выпалил брат. И злорадно добавил: – А еще у тебя оранжевые усы от сока!

– Не может быть, – потерянно произнесла Геля.

– Еще как может! Не усы, а просто усищи, – заверил ее Эраська.

– Да я не про усы, я про Фею, – отмахнулась она, – у тебя, кстати, тоже усы. Нет, ты ошибаешься. Фея говорила, что раствор из пробирки требует доработки…

Закончить не удалось, у нее запиликал телефон.

– Я, – ответила Геля. – Пап, мы тут с Эраськой решили немножко погулять… Да, пап. Извини, пап. Уже идем. – Она обернулась к брату: – Папка волнуется – где мы. После вчерашнего. Пойдем, по дороге все обсудим.

Они вытерли друг другу усы, вежливо попрощались с официанткой и вышли из кафешки.