Эвелина помолчала секунду, затем мотнула головой, как бы отгоняя сомнения, рассказывать дальше или нет. И решилась:

— Однажды, это лет пять назад было, Проша накушался шампанского, догнался коньяком, окосел и предложил тост… за здоровье отца. Надежда Васильевна сохранила внешнее спокойствие, но у нее щека задергалась, тик начался. Рита мужа за рукав потянула: «Сядь. Мы сейчас помянем Алексея Константиновича». А Прохор возразил: «Нет, надо за здравие бокалы поднять! Папа жив!» Такая пауза за столом повисла! Мне стало очень некомфортно. Хорошо хоть дети отсутствовали — Сережа с Любочкой подарки в детской потрошили. Прохор еще рюмку опрокинул и чуть со стула не упал. Рита мужа в спальню повела, а Надежда Васильевна мне сказала: «Эвелина, уж извините за неприятную сцену. Вы же знаете, Алексей Константинович пропал, ушел удить рыбу и не вернулся. Мужа признали умершим. Я смирилась с потерей, а Прохор до сих пор не может, все надеется, что отец вернется. Но ведь прошел не один год, нет Алексея Константиновича в живых. Обычно Проша при посторонних не демонстрирует своего горя, а сегодня выпил и не сдержался. Простите его! Сын никому не хотел испортить настроения».

— Не повезло старшей Ермаковой, — пожалела я незнакомую пенсионерку, — с мужем беда приключилась, потом сын и внучка погибли.

— Некоторым людям судьба полный мешок несчастий отсыпает, — вздохнула Эвелина. — Скажите, Дашенька, правильно ли я поняла, что вы близко дружите с полковником?

— Да. Но у нас исключительно приятельские, а не любовные отношения, — уточнила я. — Александр Михайлович прекрасный человек и опытный полицейский.

Эвелина тронула меня за руку.

— Можете попросить его продолжить поиски убийцы Любочки? За это я вам хорошую скидку на услуги устрою — двадцать процентов.

— Я помогла бы Маргарите бесплатно, но Дегтярев вряд ли возобновит расследование, — ответила я. — У него нет на то причин.

— Пожалуйста, попробуйте убедить полковника, — принялась упрашивать меня Лина. — Думаю, когда преступников поймают, для Риты наконец-то закончится ужас, в котором она живет.

Мне стало неудобно — не очень приятно отказывать человеку, да еще в такой ситуации.

— Тридцать процентов скидки, — предложила Эвелина. — Пятьдесят!

До того, как она начала сыпать цифрами, я уже хотела сказать: «Ладно, попытаюсь поговорить с другом». Но сейчас язык прилип к гортани. Ведь если я соглашусь, получится, что я соблазнилась возможностью сэкономить!

Эвелина молитвенно сложила руки.

— Вы оплатите только еду, остальное за наш счет!

Я занервничала и фальшиво бодро воскликнула:

— Ой, совсем про меню забыла! Давайте обсудим закуски!

— Значит, не поможете, — прошептала Лина. — Извините меня за настойчивость. Не дай бог никому пережить то, что выпало на долю Риты. Небось она каждый день просыпается и думает: «Солнышко светит, но Любаша его больше никогда не увидит, а вот ее убийца продолжает наслаждаться жизнью».

У меня защипало в носу, и я выпалила:

— Сделаю, что смогу. Но не предлагайте скидку, я не торгую своей дружбой с Дегтяревым. Дайте мне контакты Екатерины Бонч-Бруевич.