— Да нет же! — Маккойн посмотрел на профессора, но тот только пожал плечами. — Я морпех, и матрос Фолз тоже морпех. А это Теодор Макфлай, он ученый, специалист по древностям. Это — Ахмед, он учитель… Впрочем, дело ваше, можете и их называть морпехами…

— Марбеки, марбеки, — повторял пораженный Аль-Хасан. — Они ходят по морю и повелевают громом и молниями!

Писарь старательно увековечивал его слова для истории.

— Ма-ар-бек Шон-Магой, — по слогам произнесла принцесса Гия, не отрывая от капитана пронзительных карих глаз. Затем наклонилась к халифу, торопливо поцеловала его руку и ушла так же быстро, как и появилась. Маккойн невольно проводил ее взглядом.

— Итак, многоуважаемые гости, я с открытым сердцем ответил на ваши вопросы, а вы — на мои, мы стали ближе и любезнее друг другу, — сказал Аль-Хасан.

Он сдвинул на затылок чалму, которая делала его похожим на факира в цирке, ожесточенно помассировал лоб и громко хлопнул в ладоши. Заиграла музыка, танец начался с того места, где прервался несколько минут назад.

И тут же из темноты, куда не доставал свет факелов, возникли две тонкие женские фигуры, с головы до ног закутанные в полупрозрачные ткани. В руках у одной было глубокое блюдо с фруктами, у другой — золотой поднос с пятью грушеобразными дымящимися чашами из прозрачного хрусталя. Судя по зеленоватому оттенку, в них был чай. Грациозно изогнувшись, девушки выставили угощение на столик.

— Вы можете, наконец, сесть и дать отдых уставшим ногам. А я и мой главный мушир поведем с вами неторопливую мужскую беседу, как мы и намеревались с самого начала, — степенно сказал Аль-Хасан. — Садитесь и вкусите наше угощение.

— Внизу ждут наши люди, — напомнил Маккойн, опускаясь на мягкую подушку.

— О них побеспокоятся, — халиф поднял чашу с зеленоватым напитком и улыбнулся. — Да пребудет радость в ваших душах и сила в теле!

Это было похоже на тост, и Маккойн подумал, что ошибся: значит, подали не зеленый чай, а… Он замешкался. Что могли подать вместо чая? Может, абсент? На мусульманском Востоке?! Ну да сейчас все выяснится…

Он потянулся к своей чаше, как вдруг из-под самой руки ее проворно выхватила одна из девушек. Она легко, как циркуль, крутнулась вокруг своего позвоночника, не пролив при этом ни капли, потом опустилась на колено перед капитаном, улыбаясь и держа чашу перед собой, словно приглашая его сделать еще одну попытку. Бывалого морпеха вдруг прошиб пот: он обнаружил, что девушка без нижнего белья, и закутывавшее ее покрывало из тончайшей, наподобие тюля, ткани позволяет рассмотреть каждую складку юного тела.

Маккойн растерянно оглянулся. Халиф с Бен-Барухом многозначительно улыбались — похоже, это какая-то игра, испытание для почетных гостей. Капитан опять потянулся к чаше… но девушка мягко отвела руку в сторону, давая понять, что получить желаемое так просто не удастся.

Она симпатична, гибка, улыбчива. Пожалуй, по меркам европейских моделей — страдающих анорексией плоских вешалок, — немного полновата, но без едва заметного животика не станцуешь знаменитый танец живота… Кожа нежно-оливкового цвета, который ассоциируется у мужчин с восточной экзотикой, безупречные груди, словно купола минаретов, выглядывающие из шоколадного моря — не хватает только полумесяцев на темных маленьких сосках… Узкая талия, развитые бедра, стройные ноги с необычным педикюром: один палец полностью желтый, другой красный, потом опять желтый… Кстати, или наоборот — некстати, Мако вспомнил, что последние сумасшедшие полгода, до предела заполненные подготовкой к операции и прочими служебными хлопотами, он провел без женщин.