— Вы не слышали, как пахнет фосфорная бомба! — успокоил его Грох. — «Марк-7» — редкий букет! Редкий!
Продолжая напевать свое «ту-ру-ру», он вернулся к машине, взгромоздил сумку на капот, извлек и разложил сверкающие никелем приборы. Газо- и спектро-анализаторы тоненько попискивали, переваривая полученные образцы и определяя как основную структуру исследуемого материала, так и примеси.
— Ну, что там? — спросил Макфлай. — Какая-нибудь дьявольская смесь? Иприт, фосген, напалм?
Он так и сидел боком у открытой дверцы «Хаммера», вытянув наружу короткие ноги.
— Никаких следов ОМУ! — неохотно процедил Грох. — Зола как зола… Органика, дрова. Еще этот… Сухой навоз, черт его дери! Да я и без приборов все вижу. Напалм, да и любая химия, разрушает тело фрагментами: тут куснул, там попробовал… Структура получается неоднородная. Я ее за милю узнаю, у меня глаз наметанный. А тут все ровненько, под гребеночку отгорело. Вывезли подальше, кокнули мотыгами, чтобы патроны сэкономить… Потом разложили костер, и — концы в воду… Грубая работа!
Макфлай с интересом наблюдал за ним. Грох рассеянно гладил металлические тела приборов, словно подгоняя идущие там, внутри, процессы.
— Жалко? — спросил Макфлай.
— Жалко, — признался Грох. — Не то слово! Найдись тут хоть молекула отравляющих веществ, я бы такую сенсацию выдал! Основа у меня уже здесь!
Эксперт-химик постучал себя пальцем по голове.
— Доклад почти готов. Блестящая теоретическая разработка, красивая концепция… Нужна только экспериментальная база, и получится конфетка! И шеф в Брюсселе тоже ждет практического подтверждения… Ну вот, я так и знал!
Грох извлек из анализатора блестящий цилиндрик, на котором загорелась контрольная лампочка, что-то рассмотрел, с досадой махнул рукой, потом открутил крышку и высыпал пепел под ноги.
— Спектр древесного угля. И ничего более!
— Вижу, вам нравится эта работа, — сказал Макфлай. — Вы как-то даже переменились. Повеселели.
— Наука есть наука, даже когда копаешься в дерьме или в сгоревших трупах, — вздохнул Грох. Он вдруг перестал напевать и изучающе посмотрел на Макфлая: — А вы не делаете никаких записей? Не отбираете образцы?
Макфлай рассмеялся:
— Это не по моей части. А вы заметно оживились, герр Грох. На вас благотворно влияет вид человеческих останков.
— Это неверное впечатление, — Грох вдруг покраснел. — Я ведь уже объяснил. Я эксперт по химическому оружию и работаю не с останками, а… с бесцветными газами, к примеру. С кислотами, солями, азотистыми соединениями, всякой прочей ерундой. А от останков я абстрагируюсь… Это археологи приходят в возбуждение при виде скрюченного трупа!
— Археологи? — удивился Макфлай.
Он не без труда развернул свое жирное тело, чтобы через поднятое переднее стекло взглянуть на Гроха, выглядывающего через торчащие ручки своей сумки, будто сычик из дупла. Взглянул, вздохнул и отвернулся.
— Вы мало знакомы с археологией. Те трупы, с которыми мы имеем дело, они вовсе и не трупы. Это элементы истории. Им пять — семь веков. Никаких тебе грибков на ногах, никакого сифилиса и СПИДА… Они даже не воняют — представляете, Грох?