До октября месяца, следователи дивизионной прокуратуры, выявляли, расследовали и составляли протоколы о зверствах фашистов на территории Белоруссии. То, что становилось известно о карательных акциях в отношении мирного населения, не укладывалось в голове. Невозможно было представить себе те зверства, которые происходили в Белоруссии, не укладывалось в голове, что это сделали люди. Нет, не возможно назвать этих животных, людьми. Разве может человек, здравомыслящий, заживо сжигать десятками и сотнями мирное население, включающее стариков, женщин и детей. Как назвать тех, кто сбрасывал живьем детей и стариков в колодцы и бросал туда гранаты. Как назвать тех извергов, которые вешали на площадях городов и населенных пунктов детей, девушек, женщин, старух, лишь за то, что они были просто Советские граждане. В лагерях для военнопленных, красноармейцы умирали сотнями ежедневно, от того что не было элементарной медицинской помощи, от того, что пленные и в летний зной и в зимние морозы, находились в лагерях под открытым небом, без теплой одежды и пищи.

Затем была Польша, Восточная Пруссия. Следователи дивизионной прокуратуры принимали участие и в боевых действиях, отважно сражаясь с врагом, так было при ликвидации группировки противника юго-западнее Кенигсберга, нынешнего Калининграда. В боях за этот город был ранен полковник Никеенко, рана была серьезная, но не смертельная. Оказав полковнику первую помощь, санитар рекомендовал срочно отправить прокурора в санитарный батальон. Не смотря на протесты прокурора, мы с санитаром погрузили его в «Jeep», и я на предельной скорости, помчал в санбат. Передав командира на попечение врачей, я отправился на поиски кухни, потому что, со вчерашнего вечера во рту не было маковой росинки. По дороге я нагнал девушку в белом халате и белом колпаке на голове.

– Девушка, подскажите, где здесь полевая кухня?, – поинтересовался я.

– Вам нужно в другую сторону, – застенчиво ответила она, и повернулась в мою сторону.

– Александра, это Вы?, – удивленно воскликнул я, – Это я, Володя, мы с Вами познакомились в Воронеже, я был с Вашим отцом, – продолжил я.

– Ой, действительно, – обрадованно воскликнула она, как Вы здесь оказались? – поинтересовалась она.

– Я привез своего командира полковника Никеенко, он получил ранение в бою, – кратко рассказал я.

– Жаль, отец наверно переживает, ведь он у него ординарцем служит, – искренне посочувствовала Александра.

Я сначала не осознал, а потом, глядя ей в глаза, понял, что она ничего не знает о смерти своего отца. Я не знал, как поступит в сложившейся ситуации и лихорадочно искал выход. Затем я взял себя в руки, и предложил проводить ее.

– Но вы же голодны, – немного удивленно сказала она, но по ней было видно, что это предложение ей по душе.

– Александра, а давно Вы получали письма из дома, – как бы невзначай поинтересовался я.

– Вы знаете, за последний год, я трижды меняла место службы. То меня назначили начальником аптеки санитарного эшелона. Затем перевели в другую часть. Там, предыдущая начальник аптеки погибла. После перевели в Минск, в госпиталь, а месяц назад, перевели начальником аптеки сюда в 427-м отдельный медико-санитарный батальон. И я уже больше года не получала писем из дома и от отца, – немного грустно сказала она.