— Помнишь, — Санти сделала несколько шагов вверх по уступам. — Не забыл. Хоть мы с тобой и не те, что прежде.

— Зачем ты здесь?

— Не рад меня видеть?

— Зачем ты здесь? — повторил Мо, и несколько сталактитов с грохотом раскололись, упав со свода.

— Привела тебе свой дар.

Олег почувствовал, как тело сводит судорогой, а пальцы теряют чувствительность.

— Дар? — прогудела лавина.

— Давно ли твоя душа черпала силы не из Тьмы?

Утробное урчание вырвалось из доспеха вместо ответа.

— Ты нужен мне, Рихард, — взошла принцесса выше. — Слишком долго Тьма пользовалась тобою, не давая ничего взамен. Пора напомнить ей о долге.

— Она знает.

— Уверен? Мир изменился, пока ты прозябаешь здесь. Прочие Апостолы не упустят шанса возвыситься, низвергнув тебя.

— Ты обещала быть рядом, но солгала. Просишь тебе верить? — в гуле лавины появились угрожающие ноты.

— В том не было моей вины. Отец заточил моё поражённое мечом тело в крипте.

— Я искал тебя, — опустил Палач свой молот на плечо.

— Не достаточно усердно. В конце концов, меня отыскали они, — пренебрежительно кивнула Санти в сторону оцепеневших попутчиков. — Жалкие глупцы явились сюда в надежде исполнить пророчество... — принцесса поднялась ещё выше, к самой голове Мо, и тот склонился, чтобы услышать, — ...об отважных героях. О героях, сокрушивших Детей Оша.

Смех, оглушительный, как грохот камнепада наполнил пещеру. Крушитель цитаделей соскользнул с плеча титана и рухнул на пол. Палач Мо хохотал. Каменный доспех сотрясало. Укрытая непроницаемым шлемом голова запрокинулась. И тогда Санти прыгнула с уступа. Её звериное тело скользнуло за латный воротник Палача и пропало из вида. Раскатистый смех захлебнулся, обратившись бешеным рёвом. Сжимающие рукоять пальцы отпустили молот и ухватились за воротник в попытке достать принцессу. Всполохи Тьмы ударили из-под шлема, будто брызги крови. Мо ревел и метался возле трона, тщетно силясь избавиться от вероломной бестии, рвущей осквернённую плоть.

Сковавшее «отважных героев» оцепенение ослабло. Первым очнулся Ларс и, не церемонясь, увесистой оплеухой привёл в чувства Мордекая:

— Наш шанс!

— Да... Да-да, — принялся разминать онемевшие пальцы колдун.

Голубое пламя закапало из приоткрывшейся пасти Бреннера.

— Я готов! — крикнул Томас, спустившись на землю, и драконий огонь понемногу потёк в образовавшуюся воронку.

Он тёк, словно жидкий сапфир, искрясь и сверкая, наполнял собою внутренности миниатюрного смерча, пока тот рос. Огненное копьё, сотворённое пламенем Ларса, теперь казалось чахлым огоньком лучины. От драконьего жара с поверхности озера поднялся пар.

— Больше не удержу! — взмолился Томас, чьи руки уже пошли волдырями.

— Тогда бей! — скомандовал Ларс. — Сейчас!!!

Укрощённая стихия сорвалась с места и устремилась в цель. Удар адски раскалённого острия пришёлся в левый бок Апостола. Ослепительная вспышка на секунду скрыла Палача целиком, а когда свет померк, героям открылась картина, какую не в силах будет запечатлеть ни один летописец.

Апостол Тьмы полулежал на своём троне, его левая рука безжизненно свисала с подлокотника, правая всё ещё хваталась за воротник, из-под которого вырывалось поглотившее голову пламя, стыки доспеха исходили искрами и дымом, а нижняя часть тела медленно сползала на пол, отрываясь от верхней, будучи не в силах удержаться на обращённых в алеющие угли кишках.