— До чего же гадко, — сплюнуло существо в сторону и посмотрело на свои вымазанные вязкой субстанцией пальцы, после чего как ни в чём ни бывало обратилось к изумлённой публике: — Прикрыться есть чем?

Великан под два с половиной метра ростом стоял в окружении сжимающих мечи спутников и разминал своё жилистое покрытое слизью тело. Его кожа была светла, а острыми чертами лица он ничуть не походил на Жерома.

— Кто ты такой? — первым из четверых заговорил Олег.

— Мне немного неловко вот так, — развёл незнакомец руки, — знакомиться.

— В пекло твою неловкость! Где Жером?

— Увы, — опустил незнакомец голову, осматривая себя, — наш добрый друг не пережил слияния.

— Что это значит? — выступил вперёд Ларс.

— Его душа спасовала.

— Спасовала?

— Да, именно так я и сказал. Надеюсь, ты не будешь переспрашивать снова.

— Отвечай, кто ты! — вскинул Олег меч, и острие клинка упёрлось незнакомцу в горло.

— Полегче, — приподнял тот руки. — В том, что малыш Клозен не справился, моей вины нет. Это ведь вы всучили ему душу. Хотя, в противном случае исход был бы не лучше.

— Я задал вопрос, — вкрадчиво произнёс Олег, и меч под собственным весом пустил незнакомцу кровь.

— Ты поступаешь опрометчиво, друг мой, — поморщился тот.

— Назови себя, — вступила в разговор Санти.

— Что ж, если её высочество того желает... Господа, — осторожно отстранился незнакомец от острия клинка, — дамы, пред вами пасынок сего сурового мира, изгой и отшельник, непонятый высоколобыми мужами с закостенелым сознанием и преследуемый узколобым плебсом, сознания не имеющим вовсе. Я тот, чьи идеи клеймят еретическими, вне зависимости от вероисповедания, тот, чьи труды предали огню и вымарали из памяти. Моё имя проклято тысячами проклятий, но дух мой не сломлен, а разум всё так же жаждет познания истины, как и века назад. Я — Томас Мордекай, к вашим услугам, — поклонился он так изысканно и непринуждённо, будто стоял в щегольском платье посреди бальной залы, а не нагой на болотах.

— Томас? Грешник? Мордекай? — выговорил Ларс с таким трудом, будто его инсульт хватил.

— Он самый.

— Колдун из Чёрного Леса... — припомнил Миллер.

— Неуютное местечко.

— Тот, о ком спорили книгочеи Лювонтрделямер, — добавил Олег. — Ты всё это время был... в Жероме.

— Довольно неуклюжее определение, но в целом...

— Это ты заморозил меч де Серра.

— Соображаешь.

— Ты вызвал виверну...

— Всёго лишь создал иллюзию.

— ...и перенёс нас в Газамар.

— Вот это меня действительно едва не убило.

— Это ты затащил нас в Ош, — проскрежетал Олег зубами, и снова поднял меч. — Скотина. Это ведь ты!

— Да, но не спешите с выводами, — вскинул руки Мордекай.

— Ах сука, — положил Миллер клинок Томасу на плечо. — Богом клянусь, я сожру и высру твою чёртову душу, если не вернёшь меня домой. Ты понял?!

— Именно этим я и занимаюсь — пытаюсь вернуть вас домой. Но брызги твоей слюны в моё лицо отнюдь не способствуют делу.

— Что случилось с Жеромом? — спросил Ларс, казалось, всё ещё переваривающий новую данность.

— Его больше нет. Слишком слаб, чтобы уцелеть при поглощении червя. Потому я и выбрал Жерома. Его легко было контролировать, но у всего есть побочные эффекты. Рано или поздно это должно было случиться. Я надеялся на «поздно», однако обстоятельства внесли свои коррективы.