Мне будет чудовищно грустно без Вадима. Без его прозрачных глаз и кривой ухмылки. Без его наглых пальцев и горячей кожи, без внезапного посреди ночи секса. Без «милой» и невероятных его поцелуев.

Божечки, как я проживу без его поцелуев?

Я чуть не передумала. Я смотрела на самолеты за окном, превращая розовое сердечко на тарелке в кашицу, и они расплывались перед глазами.

Всего-то надо — сказать, что я ошиблась. Что я не смогу без него. И получить компенсацию этих вот слез, немедленно, в любом количестве. Получить обратно его тепло.

А потом как-нибудь справлюсь. Научусь ходить на каблуках, куплю серо-розовый гардероб, накачаю губы, отшлифую кожу, отбелю зубы…

На зубах я вспомнила стреляющую боль.

На самом деле я сейчас просто хочу избежать боли. Понимаю, что придется отказаться от себя.

От себя.

Самой.

Какой бы я ни была.

Чтобы что?

Получить ту же боль, но вечную, регулярную. Посвятить жизнь прекрасному Вадиму. И даже если он потом не обменяет меня на две по двадцать, что же в конце жизни останется у меня?

Я вдохнула, пытаясь почувствовать в стерильном запахе аэропорта запах Вадима. Но почувствовала только аромат кофе.

Еще очень хотелось попросить поцеловать меня в последний раз, но я не решалась.

Мы помолчали, глядя друг на друга, успокаиваясь, выдыхая. И уже заранее печалясь и предвидя результат этого разговора.

— У нас ничего не получится? — первым спросил Вадим.

За что я его люблю, так это за смелость и решительность.

— Нет, — вздохнула я.

— Ты не согласишься жить на моих условия?

— Нет, — вздохнула я.

— Значит, все?

— Да, — кивнула я.

— Хорошо, иди сюда.

Он поцеловал меня очень нежно и очень печально. Так, как я хотела. И так, как собиралась запомнить на всю оставшуюся жизнь.

— Куда ты сейчас?

— Неважно, Вадим. Я заеду за вещами через недельку или около того, хорошо? Я справлюсь.

— Хорошо.

Он встал, подошел к стойке расплатиться. И оттуда сразу ушел, не оглядываясь.

Я допила кофе из его чашки. Очень горький с осадком на дне.

Аэропорт — это такой Лимб. Еще не ад, уже не рай. Или наоборот. Лета, по которой плавают лодочки с логотипами авиакомпаний. Место безвременья. Место, где еще ничего не вступило в силу, даже когда уже случилось.

Я вспомнила, как не хотела ехать домой в тот день, когда встретила Вадима. Забавно, что все началось и заканчивается одним и тем же чувством — мгновением, застывшим в янтаре. Очень страшно жить дальше.

Но надо себя заставлять.

Поэтому из кафе я первым делом отправилась в сотовый салон и восстановила свою старую сим-карту. И даже вспомнила пароль от старого мессенджера, в который не заходила с тех пор, как Вадимовы спецы забрали второй телефон на проверку. Там накопилась огромная гора сообщений от старых знакомых, с которыми я все это время не общалась. В том числе от Герарда и… Маши.

С огромным любопытством я открыла диалог с ней. Она просила прощения за все и предлагала снова дружить. Я не верила своим глазам. Какая-то феерическая наглость. Или глупость?

Вот и выясним. Я нажала на вызов.

— Яна! С ума сойти! Я так рада тебя слышать! — моментально защебетала Машка. Ох, ее манера поведения «я прелесть какая дурочка» меня и в лучшие-то времена подбешивала, а сейчас была и вовсе не в тему. — Давай встретимся? По чизкейку, как всегда?