– Я знаю, – кивнула Эмили. Всё закончилось хорошо. Она вернулась домой, и Стриж тоже дома. Эмили огляделась и с удивлением поняла, что сидит в Евиной мастерской. В старом кресле в углу, в обнимку с мамой.

– Ты позвала меня, Эмили. Я почувствовала, как ты меня зовёшь. Мне надо было прийти за тобой раньше. Прости. Все мои мысли были заняты малышом, и я подумала, что ты просто ревнуешь и злишься, как Лори. Мне надо было понять это раньше… Что ты боялась, будто я перестану тебя любить. И как тебе было плохо.

– Я уже не боюсь. Я всё поняла. Но я была такой эгоисткой из-за малыша… – виновато пробормотала Эмили. – Мне очень стыдно.

Ева вздохнула:

– Мы тоже могли бы сказать вам раньше. Извини, Эмили. Я знаю, как тебе тяжело.

– Уже нет…

Ева поцеловала её в щёку, и Эмили вздохнула, почувствовав нежную мамину магию. Она хлынула тёплой волной прямо в сердце Эмили – волной безграничной любви и родства, которое было сильнее и крепче родства по крови. Раньше Эмили этого не понимала, а теперь поняла.

– Может, я правильно сделала, что ушла, – пробормотала она. – Если ты не уйдёшь, то не сможешь вернуться домой.

– Очень красиво, – сказала Эмили, глядя на эскиз орнамента в мамином блокноте для зарисовок, который лежал на столе. Стебли плюща с листьями в зелёных, чёрных и серебристых тонах вились по странице, и Эмили казалось, что серебристые линии изгибаются и мерцают, а из сплетения стеблей выглядывают любопытные лица крошечных человечков, которые улыбаются ей и лукаво подмигивают.

– Это орнамент для шёлкового шарфа, – объяснила Ева. Она щёлкнула пальцами, и крохотные ду́хи плюща скрылись из виду, вновь обернувшись пятнами краски. – Хотя на шарфе, конечно, не будет этих маленьких дополнений… Ты и вправду становишься сильнее, Эмили, если видишь магию в моих рисунках. – Она взбила подушки на маленьком диванчике, стоящем у неё в мастерской, ласково усадила Эмили и села рядом. – Давай посидим. А то ты какая-то уставшая.

Эмили только теперь заметила, что мамин живот стал больше. И что она передвигается медленно и осторожно. Её движения оставались такими же мягкими и грациозными, как всегда, но это была обдуманная, бережная грация, а не обычная Евина воздушная лёгкость.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встревожилась Эмили, резко выпрямившись на диванчике, хотя до этого полулежала на мягких подушках, и правда уставшая после всех событий этого странного сумасшедшего дня. С ней и раньше случалось немало странностей. Особенно после того, как она узнала правду о своей семье. Но путешествие в другую реальность её собственной жизни было, наверное, самым странным. И в то же время Эмили была счастлива как никогда. Теперь она знала, что её приёмная семья и есть настоящая. Теперь, когда Эмили кое-что поняла о своей родной маме, ей стало проще разобраться в собственных чувствах. На душе стало тепло и спокойно, все сомнения исчезли. Хотя, конечно, она устала после всех приключений. Но тревога за маму вмиг пересилила усталость.

– Хорошо, – улыбнулась ей Ева. – Просто я стала толстая и неуклюжая. Сядь поудобнее, Эмили. – Её голос был тихим и мягким, как жужжание шмелей над летним лугом в жаркий солнечный день.