— Нет, не сегодня. Он, возможно, устал и раздражен. Лучше подождать до завтра. Можешь поговорить с ним утром.

— Но где?

— Он, конечно, пойдет на пляж искупаться перед завтраком.

— Отлично. Я буду там.

— Укридж, — сказал я, когда вернулся на ферму, — мне нужен твой совет.

Мои слова подействовали на него как зов боевой трубы. Наверное, когда у человека есть привычка раздавать непрошеные советы направо и налево, добровольная просьба получить совет действует на него бодряще, как удар электрическим током.

— Выкладывай, малышок! — ответил он сердечно. — Я весь внимание. Идем в сад, там и расскажешь, что тебе требуется.

Это меня вполне устроило. Доверительные разговоры всегда удобнее вести в темноте, к тому же я не хотел, чтобы нас отвлекло вторжение Наемного Служителя или миссис Бийл, как внутри дома могло произойти в любой момент. Мы прошли на выгон. Укридж закурил сигару.

— Укридж, — сказал я, — я помолвлен.

— Что-о?! — Тяжелая лапища просвистела сквозь мрак и впечаталась мне между лопаток. — Черт подери, старичок, желаю тебе всяческого счастья, провалиться мне, от всей души! Для тебя ничего лучше и быть не может. Холостяки — это прыщи. Я и понятия не имел о счастье, пока не женился. Когда свадьба?

— Вот тут мне и нужен твой совет. Со свадьбой возникли, как ты выразился бы, некоторые трудности. Дело обстоит так. Помолвлен я с Филлис Деррик.

— Деррик? Деррик?

— Но ты не мог же ее забыть! Черт возьми, какие бельма на глазах у некоторых людей! Да если бы я увидел ее даже один-единственный раз, все равно помнил бы о ней до конца жизни.

— А, да, вспомнил. Довольно хорошенькая девочка с голубыми глазами.

Я ошеломленно уставился на него. Без особой пользы, так как в темноте он моего лица не видел, однако мне стало легче. «Довольно хорошенькая девочка»! Подумать только!

— Да-да, конечно, — продолжал Укридж. — Она как-то обедала здесь. Ну, с этим недотепистым пузанчиком.

— Как ты тогда соизволил обозвать его прямо в глаза, черт бы тебя подрал! По твоей милости эта каша и заварилась.

— Каша? Какая каша?

— Так ее отец…

— Черт, теперь припоминаю. Из-за всех последних забот и тревог память у меня немножко захромала. Ну конечно же! Ее отец упал в море, а ты его выудил. Черт, ну очень похоже на журнальные рассказики, которые приходится читать.

— И также очень похоже на рассказики, которые я пописывал. Но у них у всех было одно общее, чего эта история лишена. Они неизменно завершались тем, что отец соединял руки героя и героини, благословляя их. К несчастью, в данном случае это вряд ли произойдет.

— Старик не дает согласия?

— Боюсь, что нет. Я еще его не спрашивал, но шансы очень невелики.

— Но почему? Чем ты ему не угодил? Ты замечательный типчик, дыхалка и все четыре копыта у тебя лучше некуда, и ведь ты как-то упомянул, что должен получить неплохие деньги, когда женишься?

— Да, должен. Тут все в порядке.

В голосе Укриджа зазвучало недоумение.

— Ничего не понимаю, старый конь, — сказал он. — Я бы подумал, что старикан сразу примет тебя в свои объятия. Черт подери, ни о чем подобном я в жизни не слышал. Ты спас ему жизнь! Ты выудил его из воды!