×
Traktatov.net » Расколотое небо » Читать онлайн
Страница 178 из 180 Настройки

Вместо того чтобы сейчас разворачивать выгодные дела — он едет в тряском промороженном вагоне.

Вместо того чтобы расстрелять — большевики просто дают ему, как мальчишке, ворующему чужие яблоки, пинок под зад…

И где же они? Эти могучие белые армии? Где артиллерия? Танки? Где его собственные прекрасные машины?

Впрочем, насчет машин Лоуфорду повезло. Когда а Щепкин с мотористами начал сгружать «сопвич» из эшелона, стоявшего впереди госпитального поезда, Лоуфорд даже зажмурился от потрясения: нет, это действительно был один из его «сопвичей»! Он не мог ошибиться!

Шеф-пайлот выскочил из вагона, но часовой сказал лениво и выразительно:

— Куды? Назад!

Эти слова Лоуфорд уже понимал прекрасно.

Он даже попятился, толкнув синьора Маринезе, вылезшего дышать свежим воздухом.

Синьор смотрел на происходящее с любопытством.

Он немного знал английский и спросил Лоуфорда:

— Он сейчас полетит?

— Нет, — сказал Лоуфорд. — В такой мороз не летают. И потом, вы же видите: глубокий снег. А машина колесная.

— Тогда зачем они ото делают?

— Не знаю, — сказал Лоуфорд.

На заснеженном поле серели квадраты строев. Рявкал духовой оркестр. Но вот он умолк, и послышалось протяжное: «Ша-а-а-а-гом а-а-арш!»

Взбили сыпучий снег тысячи тяжких сапог, трамбуя его, вминая и давя. Гулко дрогнула промерзшая земля, и, разворачиваясь, двинулась на степь дружная сила.

Глазунов захохотал от радости, глядя, как почти три тысячи мужиков месят снег, как глину на саман. Но так было только сначала, а через два-три прохода, снег, прибитый до каменной твердости, вмялся в землю, и на белой целине остался огромный квадрат крепкой площадки.

Бойцы расходиться не стали, рассеялись вдоль границ поля, задымили махрой, смотрели, как Щепкин бродит по полю, ковыряя его палкой и притоптывая сапогом, пробует твердость.

Паровозной золой, песком из песочниц, мелким углем запорошили полосу посередине квадрата. Нил Семеныч с мотористами занялся навеской крыльев «сопвича». На колеса, чтобы не скользили, намотали веревок, как рубцов. На морозе руки Глазунова и мотористов липли к металлу, на ключах оставались клочки кожи, кровяные пятна, но никто не жаловался. В рукавицах механизм не собрать.

Свентицкий стоял в стороне молча, смотрел. Лицо у него было восхищенным и бледным.

— Я бы до такого не додумался! — сказал он Щепкину с завистью.

Часа через два запустили, разогрев паклей, мотор. Кликнули клич, у кого есть одежда потеплее. Из пехоты набросали гору всякого, пилот отобрал пару рукавиц, треух собачьего меха, кожух, валенки. В кабину Щепкина всаживали, как в грядку репу. Вскинули на руках и с гоготом устраивали.

Из намотанного шарфа только глаза у него смотрели, иначе обморозится как пить дать.

«Сопвич», звонко рокоча мотором, порулил по площадке туда-сюда, постоял, разогреваясь и дрожа мелкой дрожью, и наконец, взбивая золу и мелкий снег, покатился по полосе навстречу острому ветру. Многие бойцы попадали в снег, глядели снизу и, когда колеса аэроплана отделились от земли, закричали:

— Летит! Летит!

Швыряли шапки в воздух, орали, и могучий хохот и крик катился над степью.