— Скажи-ка, Джейк, толпа черных сегодня опять будет здесь? — спросил у него Берт Вест.

— Возможно, — проговорил Джейк, расправляясь с блинчиками.

— Я слышал, сегодня их понаедет еще больше, — поддержал соседа Энди Ренник. — Все радиостанции черномазых призывают их с самого утра ринуться в Клэнтон.

«Тем лучше», — подумал Джейк, добавляя томатный соус в яичницу.

— И присяжные слышат их вопли? — задал новый вопрос Берт.

— Само собой. Стала бы в противном случае толпа так орать. Да и выбрали в присяжные не глухих.

— Это должно действовать им на нервы.

Джейк искренне надеялся на то, что так оно и есть.

— Как твоя семья? — негромко спросила Делл.

— Думаю, у них все нормально. Я звоню Карле каждый вечер.

— Она напугана?

— Просто в ужасе.

— Какие-нибудь еще выходки по отношению к тебе были?

— С утра воскресенья ничего.

— Карла знает?

Прожевав, Джейк покачал головой. Делл смотрела на него с сочувствием.

— Я очень на это надеюсь. Бедный ты, бедный.

— Я в полном порядке. О чем у вас тут говорят?

— Вчера мы закрылись в обед. На улице было так много народу, мы опасались беспорядков. Да и сейчас мы готовы прекратить работу в любую минуту. Джейк, что будет, если его осудят?

— Может что-нибудь начаться.

Он просидел там еще час, отвечая на разные вопросы. Когда в кафе стали заходить чужаки, он извинился и вышел.

Делать было нечего — только ждать. Он сидел на балконе, пил кофе, курил и наблюдал за гвардейцами. В голове лениво шевелились мысли о бывших клиентах, об уютном офисе с секретаршей и очередью записавшихся на прием. О деловых звонках, о вызовах в тюрьму. О таких простых и таких важных вещах, как семья, дом, церковь по воскресеньям. Как ему всего этого не хватало!

Первый автобус с чернокожими прибыл в половине восьмого и на подъезде к площади был остановлен солдатами. Дверцы раскрылись, и на лужайку хлынул показавшийся бесконечным поток людей с раскладными столиками, стульями и корзинками в руках. Примерно час Джейк выдувал дым в знойный воздух, с удовлетворением глядя на то, как площадь постепенно заполнялась шумной, но безобидной темноликой массой. Мелькали сутаны или строгие костюмы священников, отдававших распоряжения и страстно убеждавших Оззи и полковника в том, что люди вовсе не стремятся устраивать какие-либо беспорядки. Оззи и сам это видел. Полковник нервничал. К девяти часам все близлежащие улицы были плотно забиты приехавшими. Кто-то издалека заметил продвигавшийся к площади автобус с присяжными. «Едут!» — прокричал преподобный Эйджи в свой рупор. Толпа подалась к перекрестку Джексон-стрит и Куинси, где солдаты вместе с полицией сдерживали ее напор, давая автобусу возможность подъехать к задним дверям здания.

Юла Делл Ейтс плакала, не пытаясь скрыть слез. Клайд Сиско сидел рядом, держа ее руку в своей. Остальные члены жюри с ужасом смотрели на толпу в то время, пока автобус объезжал по периметру площадь. Вооруженные гвардейцы образовали узкий проход от автобуса к задней двери суда. Автобус остановился, в салон поднялся Оззи. «Ситуация полностью находится под контролем, — уверил он присяжных зычным голосом, перекрывавшим шум толпы. — Не задерживайтесь на проходе, постарайтесь быстрее дойти до здания суда».