Пестряков нахмурился:

– Вы сейчас к чему это говорите?

– К тому, что иногда просто надо довериться судьбе, – сказал Зиганшин. – Пусть Люся скажет хотя бы про пальто, а дальше как получится. Попадется настырный кадр вроде Анжелки – хорошо, нет – значит судьба такая. А Сашу Климчука я как-нибудь навещу в больнице. Специально надену парадную форму и скажу ему, что мы все выяснили и теперь официально знаем, что он никого не убивал.

– Ну это как-то несерьезно…

– Георгий Владимирович, а вы не думаете, что ему реально лучше в больнице? Хорошо, что он пока взрослых теток окучивал, а вдруг переключится на девочек? Ветром свободы остатки крыши сдует, и вперед! Нет, это, конечно, не настоящее изнасилование, но честно скажу, если бы я был девочкой, то сильно бы перебздел, если бы ко мне это чучело прижалось. Представляете, на заре жизни такое мерзкое впечатление?

Пестряков поморщился.

– Ну вот о чем и речь, – резюмировал Зиганшин. – Полной справедливости в жизни все равно никогда не бывает, поэтому давайте доверимся судьбе.

Пестряков прошелся по кухне, заложив руки за спину, и зачем-то заглянул в форточку.

– Вот и Виталик доверился судьбе, – глухо сказал он, – и можно ли утверждать, что он был на сто процентов не прав? Черт, я ведь помню его мальчишкой! Такой хороший… Мне следовало тогда позаботиться о нем, но я тонул в своем горе и страданий других не замечал. Денег только дал матери, все, что были, и решил, что этого достаточно. Не подумал, что парень потерял сестру и нуждается в моей поддержке, он ведь рос без отца. Да, все мы натворили, а отдуваться за нас будет несчастный дурачок.

– Посмотрим, – сказал Зиганшин.

Георгий из принципа догулял две недели и только после этого вышел на службу. В тот же день позвонила Аня и как ни в чем не бывало предложила встретиться. Он молчал, вспоминая действительно прекрасную ночь, которую они провели вместе, и чувство счастливой опустошенности, наступившее утром.

– Георгий? – раздался в трубке требовательный голос.

– Я думаю, Анечка, – проговорил Пестряков. – Похоже, ничего не получится. Очень много работы.

– Да?

– Да. Меня ведь долго не было, сама представляешь, сколько всего накопилось.

Повисло тягостное молчание, и Аня попрощалась с ним за секунду до того, как оно стало невыносимым.

Лето стояло на пороге: сочная весенняя зелень запестрела разными цветочками, в которых Георгий совершенно не разбирался, а теперь вдруг удивился красоте и понял, что можно от души порадоваться ей, прежде чем начинать думать о грядущих осенних дождях.

Зиганшин звал его с сыном к себе в деревню, и Георгий решил, что надо бы поехать. Сын хоть кислородом насытит мозг перед сдачей ЕГЭ, а он сам попарится в настоящей русской бане, а заодно выяснит, нет ли каких новостей. Люся сходила в полицию, но поскольку Георгий был муж жертвы, вмешиваться в ход следствия он никак не мог, а тем более спрашивать отчета. Вездесущая Анжелика, правда, говорила, что стоит полная тишина, так что имелись все основания думать, что события развиваются по сценарию Зиганшина.

В такой вечер жаль было ехать домой, и Георгий позвонил сыну, хотел позвать гулять, но Алешка зависал со своим Прусаковым.