Сразу как-то вспомнилось наше житье в лагере под Атлантой, наша беспечность, непонимание происходящего. Господи, мы ходили за грибами! Мы стирали белье! Мы вели себя, как на пикнике, как на загородной прогулке! И все ждали, когда же приедет армия, когда же нас спасут. И все были абсолютно уверены, что это временно. Что все наладится.

И Андреа тоже.

Моя Андреа.

Я удивлялась не так давно, что не переживала о родителях так, как о сестре. Но здесь причина была проста. Я не видела их мёртвыми. Не знала ничего о них. И потому в моей голове они все еще были живы. А вот сестра…

Тут я почувствовала, как под тяжестью чужого тела просела кровать, и не успела отстраниться. Мерл Диксон, жуткий, страшный человек, которого в лагере боялись все, обнял меня здоровой рукой и погладил по спине. Утешая. А я, вместо того, чтоб отпрянуть, наоборот, разрыдалась еще сильнее и уткнулась мокрым лицом ему в грудь.

Он тяжело вздохнул, опять погладил меня и загудел что-то малоразличимое, но однозначно утешительное.

И вот очень это было странное ощущение: осознавать, что тебя утешает Мерл Диксон.

— Ладно, белоснежка, давай поподробней о том, где этот гольфклуб.

— Я не смогу… Тай и Саша точно знают.

— Ага… Сладкая парочка Твикс… Лады, с ними поговорю. Так чего там у тебя с моим братишкой? Чего убежала?

— Это неважно уже.

— Это охереть, как важно! Дерилина, конечно, не подарок, но и ты ж не дура. Я надеюсь. По нынешним временам такой мужик, как мой брат, или я — это просто охереть суперприз…

— Да, это не только ты так думаешь…

— О как! — восхитился Мерл, — это он тебя ради другой бабы прокинул? Силен брат… Но странно, кроме тебя и твоей сеструхи, там и баб нормальных не водилось… Или прибилась какая?

— Это неважно. — Я уже пришла в себя, отстранилась и вообще пересела в кресло, с которого перед этим встал Диксон.

Мне было ужасно досадно на себя.

Ну надо же, все ведь выдала, ничего не скрыла!

А если Мерл пойдет искать Дерила? А он пойдет, точно пойдет его искать! И расскажет! А я… Ох, е-мое!!!

— Мерл! Я очень тебя прошу никому не говорить… И Дерилу — тоже…

Надежды мало, конечно, но вдруг сработает…

Мерл посмотрел на меня очень серьезно и пристально.

— Хорошо, беляночка, тогда условие: ты ничего не говоришь о том, что у меня братуха нашелся. Это раз. Не лазишь по городу, особенно после комендантского часа. Это два. Не трешься с Губером и его командой. Это три. Вообще, сидишь тихо и не отсвечиваешь.

— Что тут у вас происходит-то?

— А вот это тебе пока нехер знать. Ты — глупая маленькая девочка. Вот и будь такой. Может, выживешь.

— Зачем тебе это все, Мерл?

Он ухмыльнулся, мгновенно превращаясь в привычно-развязного говнюка:

— Так мы ж вроде как родственники теперь, а?

— Мы не родственники, Мерл.

— Посмотрим, белоснежка, посмотрим еще…

Он открыл дверь, за которой в тот момент как раз проходил смуглый темноволосый мужчина, мексиканец по внешнему виду. Он так и открыл рот, увидев Диксона в моей комнате.

А Мерл рявкнув весело:

— Привет, Брауни!

Развернулся ко мне, дернул из кресла и коротко поцеловал в губы.

— Ну бывай, белоснежка, завтра вечерком жди.