Рядом лежал Дерил, одетый, даже ботинки свои не стащил, уткнулся носом мне в шею и мирно сопел. Его тяжеленная лапа, уютно устроившаяся поперек моей талии, воспринималась, как радость, удовольствие. И сам он, прижавшийся ко мне, тоже будил только приятные ощущения. Сразу вспоминалось, сколько раз мы вот так вот, за пределами Вудберри, по ночам спали, обнявшись. И те разы вспомнились, когда не спали.

Я вздохнула, попыталась аккуратно выползти из-под его руки, но он, верный своему звериному чутью, тут же прижал меня к себе крепче.

Что-то пробормотал в ухо, а потом залез пальцами в трусики.

А, учитывая, что любое воспоминание о наших случайных дорожных близостях будило во мне возбужденную дрожь, то понятно, что он нащупал.

Я замерла, надеясь, что он прекратит и не проснется, но конечно! Это же Диксон!

Он провел пальцами по промежности, размазывая обнаруженную влагу, опять что-то пробормотал непонятное и неожиданно жестко прижал меня, навалился своей каменной тяжестью сверху, задрал длинную футболку, в которой я спала.

Я даже пискнуть не успела.

Внушительный опыт быстрых перепихонов, буквально на бегу, и здесь не подвел.

Я почувствовала, как он раздвигает мне ноги, возбужденно и немного испуганно вздохнула… А выдыхала уже, чувствуя его в себе. Немного болезненно и жарко.

Захват локтем, чтоб не вздумала выползать, шумный выдох в шею.

Повернула к нему лицо, получила глубокий поцелуй и одновременно жесткий грубый первый толчок, от которого кровать сотряслась и ударилась о стену.

А потом еще раз. И еще. И еще. И, черт…

Надеюсь, что соседи уже проснулись. Хотя, после того, как мы закончили, они сто процентов проснулись.

В таком грохоте не заснешь.

Диксон, как всегда, был немногословен. Довел меня до оргазма, заставив выгибаться и лихорадочно цепляться за спинку кровати, прикусил плечо и кончил, еле успев вытащить.

Потом развернул к себе, опять жадно поцеловал, пробормотал:

— Чего ерзаешь, спи давай еще, — и вырубился опять, пристроив меня под бок.

И я, ошеломленная таким пробуждением, в самом деле уснула, проснувшись уже только к обеду, от тихих голосов.

Диксоны словно и не уходили никуда, сидели у стола и негромко разговаривали. Я натянула на себя покрывало, сонно размышляя, уже не приснился ли мне наш утренний секс?

Но между ног было натерто, засохшая сперма стягивала кожу… Не приснилось.

И вот как мне быть? Надо помыться пойти, а я не могу. Мерл здесь. И душевые… До них идти еще…

— О, цыпа проснулась, — Мерл заметил мое копошение, заржал, — укатал ты ее, братишка, еле дышит… Эй, ты живая там, Барби?

— Отвали от нее, — рыкнул Дерил, повернулся, встал, подошел ко мне, — он выйдет сейчас, оденешься.

— Я в душ…

— Пошли, провожу, — кивнул он.

И я почему-то в тот момент настолько порадовалась его пониманию, его ненавязчивой заботе. Ведь сразу понял, что мне неуютно от присутствия чужого мужчины, сразу понял, что неловко идти в душ одной, когда наверняка столько народу тут…

Да, у Диксона море недостатков, но то, как он чувствует меня, явно перевешивает их все.

Почему же тогда не почувствовал?