— Замучаемся вести, — отрезал Улан. — Времена дикие, нравы суровые, рта не успеешь открыть, как навалятся на нас всей толпой и схарчат за милую душу. К тому же неандертальцы с питекантропами — не предел. Они, скорее, один из лучших вариантов, если не считать рабовладельческого строя. Не забудь, прошлое велико. Есть меловой период, есть мезозой. Там нам и вовсе хана настанет.

— Как же, как же, смотрел я кинушку про парк Юркиного периода.

— Вот-вот, — подтвердил Улан.

— Тогда получается, что…

Договаривать Сангре не стал. Почему-то возникло ощущение, что достаточно ему признать правоту друга, и тогда действительно все, хана путешествию обратно. А вот если промолчать, то шанс на возвращение в не больно-то уютный, а порою откровенно грязный и лживый, но, несмотря на все это, остающийся родным двадцать первый век, остается. В конце концов, попытка не пытка — вдруг выгорит.

Правда, с другой стороны, принимая во внимание логику Улана, гораздо реальнее и перспективнее выглядит перспектива попасть на обед к динозаврам. Или, причем в лучшем случае, залететь в племя мумбо-юмбо, где пожирание человеческого мяса в порядке вещей.

Петр вздохнул. На ум ничего путного не приходило, а бурная фантазия роскошными мазками рисовала исключительно одних волосатых человечков, пляшущих возле костра и весело машущих человеческими черепами — не иначе была удачная охота… на соседнее племя. И тут же неподалеку мрачным призраком возникал огромный тираннозавр со здоровенной зубастой пастью. Он жадно облизывался и присматривался к плясунам, прикидывая, с кого начать — его охота только начиналась.

Несколько минут Сангре продолжал вышагивать из угла в угол, бормоча себе под нос нечто невразумительное. Затем, остановившись напротив Улана и широко расставив ноги, неприязненно уставился на него. Нет, умом-то он прекрасно понимал, что друг, выдавший столь гадкую новость, ни при чем. Но сердце перестроиться не успело, продолжая считать его виновником новых и, по всей видимости, уже неразрешимых проблем. Сурово кашлянув, он коротко поинтересовался:

— А теперь подведи итог и выскажись за наши шансы на удачное возвращение обратно?

— Столько вопросительных знаков, что точно не рассчитаешь, — попытался увильнуть Улан.

— А ты примерно, — суровым тоном посоветовал его друг.

— На мой взгляд, максимум один к ста, — Петр присвистнул. — А если быть реалистами, то вообще один к тысяче, — смущенно продолжил Улан.

— К тысяче или…

Улан пожал плечами, ничего не ответив, но Сангре хватило, чтобы понять: раз не возражает, значит, может быть и соотношение похуже.

— М-да-а, — тоскливо вздохнул Петру. — Ничего себе новостишку ты мне выдал, живого рака тебе в средневековые кальсоны! Значит, ты понял за все это еще в Липневке. А чего сразу не сказал, а только сейчас?

— Да я бы и сегодня не стал тебе ничего говорить, — заторопился Улан с пояснениями. — Полагал, что через годик-два ты бы эту новость куда легче воспринял, но мы ж в Берестье за деньгами едем и, скорее всего, их получим, а значит, тогда все равно пришлось бы объяснять, почему я против того, чтобы спустить весь полученный выкуп на покупку пороха. А вместо этого… ну-у…